— Мы должны помочь им, вместо того чтобы стоять здесь и наблюдать, как их убивают, — проворчал юноша с огненнокрасными щеками.

Пронзительный крик подчеркнул его слова. Еще один воин пал под яростными ударами.

Ламби хотел было спросить парня, не забыл ли он мозги в ночном горшке, но Ансгар опередил его:

— Слушай того, кто сражался с троллями еще до того, как ты появился на свет. Держи строй и смотри!

Ветеран поднял лук. С него сорвалась еще одна стрела с красным древком, попала одному из троллей в щеку, пробила рот, и окровавленный наконечник вышел из другой щеки.

Некоторые мужчины закричали от радости. Один из копьеносцев вонзил раненому троллю оружие в спину. Удар слева погасил жизнь фьордландца прежде, чем тролль успел рухнуть на колени.

На серокожего тут же напали снова. Мощный удар секирой угодил в шею. Глаза его расширились, он сплюнул кровью.

Несколько молодых воинов покинули строй и ринулись вниз по склону, чтобы помочь товарищам. Победа была так близка, несмотря на то что оставшийся тролль не собирался отступать, а продолжал сражаться, издавая яростные боевые кличи.

А затем призрачная надежда на победу рухнула. В течение нескольких ударов сердца на гребне противоположного холма появились дюжины троллей. Они были необычайно дисциплинированны. Вместо того чтобы ринуться вперед, они замерли. Вожаки стай отдавали приказы. От обоих флангов отделились крупные отряды.

Ламби было ясно, что это означает. Этот безымянный холм где-то в стране троллей станет его могильным холмом. Так и не узнать ему никогда, что стало с королевой.

— Лучники! Стреляйте по своему усмотрению. Фланги! Отступайте. Мы образуем круг на вершине. Мы должны прикрыть лучников. Мы…

Его слова потонули в боевом реве троллей, ринувшихся вниз. Они бежали почти плечом к плечу. Их щиты были подобны деревянной стене и защищали от голеней до самых подбородков. Лучникам оставалось надеяться только на удачу.

Когда тролли настигли людей, в стене щитов появились бреши. Но не потому, что фьордландцы в презрении к смерти превзошли самих себя, а потому, что теперь тролли в свою очередь пошли за трофеями. Стрелы лучников находили свои цели, но даже Ансгару не удалось попасть так, чтобы опрокинуть хотя бы одного серокожего.

Ламби заглушил голос сердца. Ужас, творившийся прямо у него на глазах, не должен был влиять на его решения. Он не обманывался. Только бог войны Норгримм или, быть может, еще Лут, бог судьбы, чей острый клинок разрезает нити жизней смертных, мог помочь им. Они были обречены. Но от того, как именно они погибнут, могло зависеть то, пойдут ли тролли затем на Фирнстайн, убивая и грабя всех подряд, или вернутся в Нахтцинну.

— Спокойно, ребята! Подождите, пока они завизжат, напоровшись на ваши копья. Они тоже истекают кровью и подыхают.

Ламби узнал голос Нарвгара. Воин с большим топором дровосека был, как и он, ветераном Снайвамарка. Несмотря на то что он разбогател, Нарвгар так никогда и не приобрел себе мощной боевой секиры. Ему нравились простые вещи. Тот же самый топор, который рубит дубы и ели, врезался и в плоть троллей.

Последние мгновения перед битвой всегда тянутся мучительно медленно. Ламби с удовольствием сходил бы помочиться. Странно. Все время так. Незадолго до боя у него возникало такое чувство, что мочевой пузырь вот-вот лопнет. Но едва начинался бой, все забывалось.

Ламби увидел, как тролль, лицо которого было испещрено бугристыми шрамами, схватил за ногу бежавшего лучника.

Мужчина растянулся в снегу во весь рост. Он с криком пытался удержаться за что-нибудь. Но даже если бы ему в руки попался корень или что-нибудь другое, он не сумел бы противостоять огромной силе серого воина. Дрыгая руками и ногами, человек пытался помешать троллю утащить его прочь.

Коротким и сильным движением тролль обрушил край щита лучнику на шею. Сопротивление было сломлено.

Ламби поднял секиру. Взгляд его скользнул по массе врагов.

Еще два-три удара сердца, и серокожие сметут копьеносцев в первом ряду.

Эмерелль уединилась в комнате-гробнице. Серокожих, как они называли себя, разоружили. Мадру, лутина и нескольких охотников она послала привести женщин, детей и стариков, ждавших возвращения воинов неподалеку, в пустыне. Рядом с ней, у ног мумифицированных мертвецов, лежал Олловейн.