Что бы не говорили мои дорогие друзья, вести следствие - мой долг, и по долгу службы мне решать, кто истинный убийца, тут мои дорогие друзья мне не советчики.

— Позвольте узнать, где вы были в утро убийства?
– спросил я.

Сонечка, смутившись, покраснела.

— Я знала, что папенька отправился на прогулку... Он любил иногда побыть в одиночестве, — робко приступила она к рассказу, — а я, воспользовавшись его отсутствием, отправилась на свидание с Пестровым, — Сонечка прервала рассказ, — но он не пришёл в назначенное время... Поначалу это ранило меня, но теперь... смерть папеньки занимает все мои мысли...

Меня насторожило внезапное отсутствие Пестрова на свидании, неужели он испугался угроз одного из многочисленных ухажёров Сухановой? Или картёжник отправился вслед за её отцом, чтобы столкнуть старика со скалы?

— Мне особенно больно понимать, что многие считают меня виновной в гибели папеньки!
– воскликнула она.
– Как я могла убить его? Неужели я похожу на бессердечную вероломную злодейку?

Барышня не смогла сдержать рыданий. Кстати, выходит, у самой барышни тоже отсутствует алиби. Насколько я знаю, она превосходная наездница. А её ловкость! Я вспомнил один из пикников, как легко Сонечка перешла по камешкам через речку, даже не замочив ботинок. Вспомнились также умильные рассказы её батюшки, как в детстве она лазила по деревьям не хуже деревенских мальчишек. Умильное наивное личико барышни так и не смогло убедить меня в её невиновности.

Пестров, снискавший славу карточного шулера, держался весьма напряжённого, тщетно пытаясь скрыть волнение. Его тонкие пальцы нервно постукивали по ручке кресла. Вчера вечером он успешно обыграл двух простаков с тугими кошельками, но мой визит легко испортил ему приподнятое расположение духа. Следов радости от вчерашней победы не было и следа.

— Вы не явились на назначенное свидание, не так ли?
– задал я первый вопрос.

— Буду честен, — ответил картёжник, — я уверенно чувствую себя за карточным столом, а не с пистолетом в руке... У барышни Сухановой слишком много поклонников...

Полученный ответ был вполне исчерпывающим.

— Где вы были утром, когда убили полковника Суханова?
– спросил я.

— В своём нумере, — ответил Петров с притворным спокойствием.

Я выдержал паузу.

— Вы намекаете на то, что у меня нет алиби?
– спросил он с наигранной усмешкой.
– Зачем мне убивать старика полковника? Женитьба на его милой дочери? Как вы смогли убедиться, я не жажду её руки...

— Возможно, ему стали известны некоторые нелицеприятные факты из вашей жизни, — предположил я, — карточные игры нередко таят за собой преступления...

Мне вспомнился один из разговоров с полковником, в котором он тепло вспоминал покойного родственника Енского. Он обмолвился, что смерть племянника до сих пор не даёт ему покоя.

— А вы были знакомы с покойным господином Енским?
– спросил я.

Картёжник вздрогнул.

— Да, я был знаком с ним, — ответил он, — но какое отношение к смерти полковника Суханова имеет это знакомство?

Шулер попытался изобразить искреннее удивление, что вышло у него весьма неудачно.

— Какие у вас были отношения с Енским? — продолжал я, — прохладные, враждебные, дружеские?

— Скорее прохладные, — ответил Пестров, — мы редко встречались в общих компаниях. Круг наших интересов весьма отличался... и Енской не любил карты...

Последнюю фразу картёжник произнёс со скрытым презрением.

— Вам известна причина его отвращения к игре?
– спросил я.

Мне хотелось, чтобы Пестров сам рассказал мне.

— Только предположения... в свете болтали, что однажды Енской разорился на карточной игре, и ему стоило немалых трудов поправить дела. С тех пор Енской не прикасался к картам. Возможно, это всего лишь болтовня...

— Енской проявлял к вам враждебность?
– спросил я.

Пестров замешкал с ответом. Однако, сообразив, что узнать истину не составит труда, он решился:

— Да, буду честен, Енской грозился выжить меня из Петербурга, — ответил картёжник, — если на балах или в гостиных он видел меня, то немедля демонстративно удалялся... Могу предположить причину, я напоминал ему шулера, разорившего его много лет назад. Он ненавидел меня... и не только меня, он ненавидел всех картёжников. Двух упрятал в тюрьму, а одного — коим оказался разоблачённый родовитый аристократ — довёл до самоубийства...

Я поблагодарил Пестрова за честный ответ и удалился. Следствие становилось ещё более запутанным. Неужели забытое убийство снова виной всему?

Госпожа Енская встретила меня весьма приветливо. К моей радости, она разделяла мой мнение относительно убийства полковника. В гостиную нехотя вошла барышня Каверина, её строптивая младшая сестра.

— Смерть старика наделала столько шуму!
– несколько раздражённо произнеслаАннет.
– Неужели, его действительно, убили?