— Какой же вы упрямец, — проворчал Хартнелл.

И все же, при всей храбрости, Адам не нашел в себе сил открыть свои сокровенные мотивы, которые заключались как раз в том, чтобы вырвать Тони из-под влияния отца. Ему казалось, что Босс ее подавляет.

Наконец Тони сама разрубила гордиев узел.

— Пап, если тебе интересно мое мнение, то я намерена быть там, где будет Адам. То есть — в Бостоне.

— А твоя карьера? Забыла? Готова пустить ее псу под хвост ради этого лабораторного червя?

— А ты попробуй взглянуть на это моими глазами, — парировала она. — Карьера-то у меня была, а вот настоящего мужчины, такого, чтоб как за каменной стеной, — никогда. А это куда важней.

— Шкипер, доверься мне. Ты увлекающаяся натура. Ты уже имела опыт…

Адам вскинулся:

— Это совсем не то!

Хартнелл гневно повернулся к нему:

— А тебя, мальчишка, я уже достаточно терпел! Даю тебе тридцать секунд развернуться кругом и покинуть мой дом.

— Нет, папа, — перебила Тонн. — Нам понадобится не менее часа.

— Что?! — не на шутку распалился старик.

Дочь кивнула и тихо сказала:

— Мне надо стожить вещи. Потому что я еду вместе с ним.

Через два месяца Тони и Адам обвенчались в церкви Святого Иоанна на Лафайетт-сквер — так называемой «президентской» церкви, как раз напротив Белого дома. Среди приглашенных был и хозяин Овального кабинета — несомненно, в знак уважения к человеку, который в немалой степени привел его на вершину власти.

Вручая единственную дочь жениху, могущественный Томас Хартнелл выдавил из себя улыбку.

А министр юстиции произнес тост за свадебным столом.

Доктор Адам Куперсмит с супругой сняли квартиру на последнем этаже престижного дома на Бикон-хилл. И Тони засела за подготовку к приемному экзамену в адвокатскую коллегию Массачусетса.

Оба были страстно увлечены карьерой и друг другом. Потом они станут вспоминать этот период как самое счастливое время своей жизни вдвоем.

Освободившись с работы часов в одиннадцать, они вливались в толпу таких же яппи, которые заполняли рестораны и бары на Чарльз-стрит, превращая весь район в одну гигантскую вечеринку.

Когда Тони отправилась на поиски работы, недостатка в адвокатских конторах, жаждущих причислить к своему штату бывшего помощника министра юстиции (а Тони получила повышение в должности как раз перед увольнением), не ощущалось. С точки зрения зарплаты, не говоря уже о престижности, заманчивее всех оказалась фирма «Девейн и Остеррайх».

Адам меж тем добился заметных успехов в работе, которая была начата его учителем. Новый руководитель наконец-то нашел время изучить его отчет о работе по теме идиопатических привычных выкидышей.

Каванаг был не глуп, особенно когда дело касалось реальной ценности научного проекта. Он быстро уловил в проводимых Адамом исследованиях огромный потенциал, как научный, так и практический.

И великодушным жестом восстановил в его штате две должности докторов-исследователей, которых до этого самолично ликвидировал.

Кроме того, он без конца напоминал о том, что в возглавляемой им с недавних пор лаборатории установлен новый порядок научных публикаций.

— Макс любил держаться в тени, — с многозначительной улыбкой растолковывал он. — Я же предпочитаю свет. И поскольку я возглавляю лабораторию, то хотел бы, чтобы мое имя в списке авторов стояло первым.

С точки зрения этики его требование было вопиющим, однако в научном мире, к сожалению, такая практика была далеко не редкостью. Адам изо всех сил старался не лезть на рожон и подчиняться новым «правилам», убеждая себя, что это производственная необходимость. Он должен закончить то, что начал еще вместе с Максом. Едва ли англичанин присвоит себе и публикацию, к которой вообще не имел никакого отношения. Увы, амбиции этого гражданина были гораздо выше его моральных принципов.

— Правило есть правило, старина. Давай-ка сразу все сделаем как надо. Конечно, фамилию Макса надо будет обвести в рамку — ну, как это делается, когда человек уже умер.

И статья пошла в международный журнал «Проблемы репродукции» как результат изначального совместного труда английского и американского ученых, которые и знакомы-то друг с другом не были. Неужели Каванаг в самом деле думал, что медицинское сообщество отнесется к этому так называемому соавторству с доверием и уважением?

Адам решил не высовываться и продолжал свои эксперименты. Тони тем временем с успехом осуществила то, что сама назвала «двойной игрой». Практически одновременно она получила приглашение из коллегии адвокатов штата и положительный результат теста на беременность.