– Ладно, – вздохнул пират, успокаивающе улыбнувшись ему. – Что тебе понадобится, чтобы влезть в мой мозг и убрать оттуда всяческих незваных гостей?

Сильвенио так удивился, что даже всхлипывать перестал. Аргза медленно отпустил его руки, и тот больше не стал закрываться. Только хлопал смешно своими глазёнками и машинально слизывал солёную влагу с раскрасневшихся губ.

– Мне понадобится день в вашей библиотеке и ваше согласие…

– Хорошо. У тебя есть день и есть моё согласие. Что-то ещё?

– Нет… нет, сир. Этого достаточно. Могу я спросить… почему вы передумали?

Аргза задумчиво провёл большим пальцам по его губам, стирая с них слёзы. В самом деле, почему он решил подпустить этого мальчишку ещё ближе, ближе, чем подпускал кого-либо – в собственный разум? Почему ему не нравится, когда это жалкое создание плачет? Почему ему важно, чтобы это существо наконец перестало видеть в нём врага? Аргза не знал ответов на эти вопросы – собственно, ему было плевать. Он не привык, в отличие от того же Сильвенио, хоть к какому-то самоанализу, и действовать любил импульсивно, не раздумывая над причинами своих поступков, потому что был уверен: если ему чего-то хочется – значит, надо это исполнить любой ценой, и не топтаться на одном месте, размышляя над тем, почему именно этого ему хочется.

– Ещё сам не знаю. Но, раз уж я передумал, изволь сделать всё так, чтобы я впредь не пожалел о своём решении.

Сильвенио кивнул, вновь недоверчиво моргнув. Беспомощность из его взгляда постепенно исчезала.

– Разумеется, сир.

Ровно через сутки Сильвенио явился к нему в спальню, сосредоточенный и взволнованный одновременно. Попросил сесть на кровать с ногами и устроиться как можно удобнее в сидячем положении, сел рядом сам, когда его просьба была выполнена. Краснея и смущаясь – до чего же он смешной всё-таки! Аргза вообще не понимал, как можно хоть чего-то смущаться после стольких лет совместных ночей! – попросил крепко его обнять, не забыв деликатно напомнить при этом, что рёбра ему ломать вовсе необязательно. Когда же варвар с удовольствием прижал его к себе, он обхватил своими прохладными ладонями его лицо и наклонил его к себе, чтобы иметь возможность непрерывного визуального контакта. Аргза ощутил, как через кончики пальцев Лиама (чёрт, у него точно фиксация на его руках!) внутрь его черепа протягиваются какие-то несуществующие ментальные нити – теперь они были связаны между собой крепко-накрепко, как связываются одним страховочным тросом между собой альпинисты.

– Вы верите мне? – спросил Сильвенио вдруг.

– Что?

– Так нужно, – пояснил он. – Для ритуала. Вы должны честно ответить. И официально дать своё разрешение на вторжение в ваш разум. Иначе не получится. То есть – получится, но… с разрешением лучше. Не придётся взламывать замки, когда двери открыты – если вы понимаете, о чём я.

Аргза чуть было не отпрянул от него: последняя фраза звучала весьма угрожающе. Только теперь он понял, на какой риск согласился – в конце концов, этот чёртов телепат мог сотворить с его разумом абсолютно всё, что угодно, и вряд ли он сможет его остановить. Он мог его даже, наверное, заставить чувствовать себя до конца жизни умственно-отсталой пятилетней девочкой с Лойтеройса! И ведь при этом даже нельзя было положиться на его убеждение "не причинять вреда", потому что – кто знает, посчитает ли он такое вредом!

Но с другой стороны… кому же верить, если не Лиаму, его Лиаму, который, в общем-то, и ненависти-то испытывать не умеет?

– Я верю тебе, – отозвался он, наконец. – Верю и разрешаю войти в мои мозги, как бы дебильно это ни звучало.

Сильвенио слабо улыбнулся – и тут же снова стал серьёзным. Зрачки его куда-то разом пропали, оставив лишь светлую радужку, и Аргза вдруг почувствовал, как… отключается. Да, пожалуй, другого слова было и не подобрать, он именно отключился – в одну секунду, как будто где-то внутри дёрнули рубильник…

Ему показалось, что в отрубе он провёл не больше нескольких секунд, но когда он очнулся – всё тело давно затекло. Сильвенио, одновременно с тем, как он открыл глаза, обессиленно откинулся на спину – и тут же вырубился сам, на редкость умиротворённый и довольный собой. Аргзе ничего не оставалось, кроме как перетащить его на подушку и укрыть одеялом.

Конрада, Чёрного Овна, больше не существовало – ни в его сознании, ни где-либо ещё. Во всяком случае, после этого Аргза больше ни разу его не ощущал, и ни разу больше он не просыпался со стойким чувством, будто бы бродил во сне. Сильвенио удалось его победить раз и навсегда – как он утверждал, а врать или хвастаться было не в его репертуаре. Аргза ему верил.

А однажды, через какое-то время, Аргза проснулся от того, что по телу его изучающе скользили знакомые прохладные пальчики. Открыв глаза, он с немалым удивлением обнаружил Сильвенио, с любопытством исследующего его руки и грудные мышцы невесомыми прикосновениями.

– Продолжай, – сказал Аргза, ухмыляясь и ничего не предпринимая. – Что бы ты там ни делал – продолжай.

Сильвенио, воспользовавшись разрешением, отбросил одеяло и уселся сверху на его живот.

– Я… провожу научный эксперимент, сир, – Аргзе досталась ещё одна лёгкая улыбка.

– Ммм… И что за тема эксперимента?

Тот задумчиво провёл по его груди ладонями, приглаживая густые тёмные волоски на ней. Зачем-то попружинил немного кончиками пальцев на его плечах, очертил линию мускулистой шеи, пощупал пресс. Аргзе стало щекотно.

– Тема моего эксперимента – "переоценка возможностей и альтернатив", сир.

Всё с той же задумчивостью он провёл губами по его животу вверх, демонстрируя всё новые пределы своей гибкости. Нерешительно лизнул, словно бы боясь отравиться, но не отравился и лизнул снова, уже увереннее. Это, конечно, было совсем не так развязно и возбуждающе, как заставлял его делать тогда Конрад, но зато это был не робот, а самый настоящий Лиам, и крышу от этого сносило едва ли не больше: одно дело – забитая кукла с чужим взглядом, изображающая страсть по заранее оговорённому сценарию, и совсем другое – свой собственный молодой любовник, по доброй воле решивший немного разнообразить их обоюдные ощущения.