–  Не ёрничай!
– одёрнула подругу Света, с помощью Ирсина поднялась с земли и направилась к крыльцу.

Жена мага понравилась ей с первого взгляда. Доброжелательная, открытая улыбка, сияющие радостью глаза… В хозяйке не чувствовалось ни грамма фальши, она на самом деле была рада принимать гостей в собственном доме, стараясь с порога окружить их заботой и участием.

"Наконец-то я отдохну!" - обрадовалась Светлана, во весь рот улыбнулась девушке:

–  Здравствуйте!

–  Здравствуй, Света. Я, как ты, наверное, уже поняла, Галайса, супруга Ирсина.
– Она посмотрела на мужа, который, присев на корточки рядом с единорогом, водил ладонью над скрюченным телом.
– Сейчас он приведёт в чувство последнего гостя, и мы все вместе сядем за стол. А пока ты можешь умыться. Надеюсь, Трииса не бросит тебя прямо сейчас, а покажет, твою комнату, где ты сможешь умыться и, если захочешь, переодеться.

–  Спасибо.

Света смотрела в сияющие глаза Галайсы, отстранённо думая о том, что никак не может понять какого они цвета, ибо радужка постоянно менялась, становясь, то голубой, как небо, то тёмно-серой, как грозовая туча, а то и вовсе светилась насыщенным фиолетовым цветом, совсем не свойственным человеку. "Но она и не человек", - мысленно усмехнулась землянка, продолжая смотреть в глаза Галайсы. Светлана почти физически чувствовала, что её, словно мягкий тёплый плед, окутывают спокойствие и уверенность в том, что всё обязательно будет хорошо, что рано или поздно она вернётся домой, к любимому креслу, шоколаду, кошкам, книжкам…

Света сладко зевнула, беспомощно посмотрела на Галайсу и, решив, что в этом доме с ней не может случиться ничего плохого, закрыла глаза.

"Спокойного сна!" - услышала Светлана чьё-то ласковое пожелание и рухнула в объятья Морфея, надеясь, что на этот раз ей удастся выспаться.

"Ну и зачем ты это сделала?
– Кошка сидела на резных перилах крыльца и пристально смотрела в глаза Галайсе.
– Минут через пять она сама отключилась бы. Я как раз успела бы проводить её до комнаты".

Девушка улыбнулась кошке и укоризненно покачала головой.

–  Может я и поспешила, Трис, но трансформация забирает слишком много сил. Вот я и погрузила её в транс. Думаю, что ночью сей неприятный процесс завершиться, транс перейдёт в сон, и утром мы будем иметь дело с выспавшейся и преобразившейся девушкой.

–  Иными словами, утром мы будем иметь дело с совсем другим человеком, - заметил единорог. Он выглядел бледным и осунувшимся, однако синие глаза светились, словно огоньки в новогодней гирлянде.

"Человеком?"

Кошка с недоумением уставилась на Саолера, а Галайса с горьким смешком заметила:

–  Боюсь, после того как девочка очнётся, человеческого в ней останется примерно столько же сколько во всех нас.
– Она с тревогой взглянула в неожиданно потемневшие глаза мужа и примирительно добавила: - Ты исключение, Ирсин. Как всегда.

Маг вздохнул, нежно погладил жену по тёмным, густым волосам и поднял осевшую на пол землянку на руки.

–  Я отнесу девочку в комнату и вернусь, нам как можно скорее нужно решить, что делать дальше. Майс был прав: ничего хорошего эта неожиданная гостья деревне не принесёт, и чем скорее мы найдём способ избавиться от неё, тем будет лучше для всех нас!

Ирсин толкнул ногой дверь и вошёл в дом. Обменявшись тревожными взглядами, Галайса и Трииса, последовали за ним, а Саолер присел на ступени, прижался спиной к теплому деревянному столбику крыльца и погрузился в размышления: события разворачивались совсем не так, как он предполагал.

Простучав босыми пятками по деревянному полу коридора, Юля и Эрик вихрем пронеслись по лестнице и оказались в общем зале. Девушка замешкалась, разглядывая тёмные закопченные стены с чадящими маслеными лампами и широкие коричневые столы, за одним из которых ужинали трое мужчин и две женщины с "листиками" на спокойных, благодушных лицах. В воздухе, словно подёрнутом полупрозрачной дымкой, витали тяжёлые запахи острой еды и жжёного масла, но люди не обращали на это внимания. "Странно, - подумала землянка.
– У меня в этом смоге кусок бы в горло не полез, даже несмотря на сжимающийся от голода желудок".

Увидев Эрика и Юлю, компания в белых нарядах отложила вилки (ну, не совсем вилки, а что-то на них похожее, с витой ручкой, железным кольцом и рядом тонких недлинных иголок) и вытаращилась на рабов, как на инопланетян. "Как я их понимаю, - мысленно хихикнула Юлька, - саму от себя оторопь берёт: всклокоченные искрящиеся волосы цвета кто во что горазд, да ещё кожа отливает призрачным голубоватым светом. То ли девочка, то ли виденье, как в песне поётся".

–  Да идём же!

Затравленно оглядевшись, Эрик отчаянно вцепился в руку спутницы и потянул к выходу, но дорогу им перегородил выросший как из-под земли здоровяк. Красное в мелких оспинках лицо с цепкими глазами-щелочками приблизилось к Юлиному почти вплотную и дохнуло смачным амбре из чеснока и пива.

–  Твою ж мать…!
– выдал здоровяк и пробежал языком по пухлым выпяченным губам.

–  Хозяин велел нам идти на конюшню!
– срывающимся голосом проблеял Эрик, но был проигнорирован и отодвинут в сторону широкой, будто лопата, ладонью.

Компания за столом тревожно переглянулась.

–  Это чужая собственность, Ташур!
– предупреждающе воскликнула одна из женщин.

–  Да, знаю, Гана, - досадливо отмахнулся здоровяк, не сводя с Юли завороженного взгляда.
– Я ж не трогаю, только смотрю.