Он жадно оскалился и с ленивой грацией бурого медведя обошёл вокруг девушки. Юлька сжала зубы, чтобы не высказать неандертальцу всё, что она думает о столь пристальном осмотре, однако ноющая шея вовремя напомнила, что бывает с зарвавшимися рабами, и заставила прикусить язык. Да только этого оказалось мало.

–  И где такие смелые родятся?
– сально ухмыльнулся Ташур.

"Вот чёрт! И зачем только я ему в глаза смотрела? Рабам такое вряд ли положено, - с досадой подумала землянка, но прятать взгляд было поздно, и она продолжила сверлить кумачовое лицо здоровяка чёрными с зеленовато-золотистым отливом глазами.
– Ой, как его проняло. Чуть не забыл, как дышать надо. Плевать! Пусть Тельвар с ним разбирается! Он же хозяин!"

–  Хороша-а-а…

Ташур шумно втянул ноздрями воздух и рванул вверх по лестнице. Компания в белых одеждах проводила его понимающими взглядами и снова уставилась на Юлю. Мужчины смотрели, точно прицениваясь, а женщины с отвращением и плохо скрываемой завистью. "А что завидовать-то?
– мысленно возмутилась землянка.
– Сами бы походили, как фосфоресцирующие рыбы!"

–  Пойдём, а?

Эрик потянул её за руку, и Юля опомнилась. Новоиспечённые постельные рабы выскочили на улицу. Пока они купались и разбирались с Тельваром, на поселение опустилась ночь. Палящее солнце провалилось за горизонт, и на небе царствовала густо-розовая луна, круглая, как блин, с неровными краями, словно блин ухитрились погрызть мыши. Прохладный, свежий воздух приятно холодил кожу, но чувствовалось, что с каждой минутой температура понижается, а значит, ночевка на конюшне вряд ли доставит удовольствие. Удручённо переглянувшись, Юля и Эриком обогнули здание гостиницы и оказались на заднем дворе. Здесь тоже никого не было, или так им показалось, видимость-то была нулевой - розоватый лунный свет почти без остатка поглощала плотная ночная мгла. Держась за руки и ступая практически на ощупь, молодые люди двинулись в сторону хозяйственных пристроек. Ориентиром служил мерцающий вдалеке огонёк, то ли в окне, то ли дверь сарая кто-то оставил открытой. Постельным рабам Тельвара повезло не сразу. Сначала они забрели на продуктовый склад (по крайней мере, эту свалку мешков и коробов Юлька расценила так) и натолкнулись на троих мужиков в туниках, азартно режущихся в кости. К счастью, рабы были настолько увлечены игрой, что не заметили пришельцев. А входить на склад Юля и Эрик не стали.

–  Сказано ночевать на конюшне - ищем конюшню!
– пробормотала девушка, и они побрели дальше.

Следующей постройкой оказался свинарник, это молодые люди определили по запаху и поспешили убраться восвояси. Двор гостиницы был засыпан песком вперемешку с соломой, и когда Юлька и Эрик добрались, наконец, до конюшни (как назло это оказалось самая дальняя от дома постройка), их голые ноги нещадно чесались. Впрочем, зудящие ноги помогали землянке не думать о мерзавце Тельваре и красной роже здоровяка.

При входе в конюшню, на расстеленном прямо на пороге одеяле, спал пожилой раб. Вернее чутко дремал, потому что стоило молодым людям приблизиться, он тотчас открыл глаза и сел. Ветхую тунику раба покрывали пятна навоза и шерсти, словно изо дня в день он носил на руках линяющую кошку, да и пахло от него соответственно. Да так стойко, что Юльке захотелось немедленно устроить в Главерне революцию, и показать всем этим рабовладельцам кузькину мать. Очень захотелось! Только пришлось напомнить себе, что пока мамашу Кузьмы показывают исключительно ей.

Старик молча смотрел на постельных рабов. Лишь в первое мгновение, при виде тускло светящейся Юльки, его лицо озарилось удивлением, но когда водянистый взгляд скользнул по зелёной тунике, морщинистое лицо сразу же стало вялым и равнодушным. Эрик с запозданием объяснил конюху, что хозяин отправил их на конюшню, и старик поджал ноги, позволяя собратьям войти. А потом свернулся калачиком на одеяле и демонстративно захрапел, предоставляя провинившимся рабам самим искать место для ночлега.

Длинное помещение освещалось маленькими круглыми лампами, развешанными на перемычках стойл. Почти все стойла были заняты, а из пустых воняло так, что о сне даже помыслить казалось нереально. Теперь Юля понимала, почему конюх спит на пороге да ещё и с распахнутой настежь дверью.

–  На чердаке должен быть сеновал, - буркнул Эрик.

Мальчишка, хоть и был куда более неприхотливым, чем земная барышня, тоже морщился от стойкого зловония.

–  Как они здесь животных держат? Гринписа на них нет!
– возмутилась Юлька, но Эрик лишь передёрнул плечами и зашагал вглубь конюшни.

В самом дальнем стойле они увидели коня Тельвара. Чёрная зверюга сверкнула на пленников злобным взглядом и отвернулась. Юлька нервно хмыкнула:

–  Вот жуть. Прямо фильм ужасов какой-то: в тёмной-тёмной комнате, в тёмном-тёмном углу, стоит тёмная-тёмная… А ну, его, конягу!

Эрик, наконец, отыскал лестницу, и они полезли на чердак. Здесь было совсем темно, лишь слабое свечение Юлиной кожи чуть разгоняло непроглядную тьму. Молодые люди отодвинулись подальше от люка и зарылись в колючее ароматное сено, которое немного заглушило общую вонь конюшни. Нежная кожа девушки сейчас же начала чесаться, но выбираться из сена не хотелось - оно дарило ощущение тепла и покоя. Пленники Тельвара прижались друг к другу и затихли. Разговаривать не хотелось, да и обсуждать напасти лучше при дневном свете. Однако, несмотря на усталость, сон не шёл - пустой желудок не союзник отдыху. А ели рабы последний раз вчера, да и полноценной едой расплющенные бананы трудно было назвать. Так они и лежали. Юля уныло таращилась в никуда, а Эрик, то и дело вздыхая, водил пальцем по её светящейся руке.

Неожиданный шорох заставил пленников подскочить на месте. "Крыса!" - истерично подумала девушка, и сердце ухнуло в пятки. Крыс Юлька боялась панически, и сейчас самой себе удивилась, потому как продолжала сидеть и стучать зубами, а не бежала к лестнице, оглашая округу нечеловеческим воплем.

Эрик тем временем встал на колени и завертел головой:

–  Здесь кто-то есть.

–  Мышь?
– с надеждой спросила Юля. Мышей она боялась значительно меньше.

–  Человек.

Юльку заявление не успокоило. Пока в этом мире люди ей встречались куда хуже крыс. Может, поэтому она и не завопила. В темноте снова раздался шорох, но уже значительно ближе. Эрик плюхнулся на пятую точку и придвинулся ближе к девушке. Юля подобралась, бессмысленно обшаривая глазами темноту. Как же ей хотелось, чтобы под рукой оказался фонарик, или чтобы кожа её, на худой конец, сияла поярче.