"Вящие, - прошипела кошка и оскалилась.
– Пусть только попробуют приблизиться - на клочки порву!"

–  Да неужели?!
– раздался над пленницами весёлый молодой голос, и Светка, зажмурившаяся было от страха, распахнула глаза - над ними склонился симпатичный, черноволосый юноша, чем-то неуловимо похожий на Саолера.
– Ты моя добыча, киса, как, впрочем, и твоя подружка. Думаю, Орден заплатит за Вас хорошие деньги. Очень хорошие.

Падая в объятья Морфея, Юлька ожидала, что вновь окажется на заснеженной равнине. Она даже попыталась вообразить себя в удобной меховой шубке до пят (с глубоким капюшоном, с пушистой муфтой, как у принцессы из сказки про двенадцать месяцев) и в тёплых высоких унтах. Отдать должное Юлиному воображению - получилось. Только вот ни снега, ни ветра в её сне не обнаружилось. Девушка как последняя идиотка стояла в зимней одежде посреди пыльной, душной Москвы и глазела на бесконечный людской поток, движущийся по широкому тротуару проспекта. В потоке мелькали знакомые лица, однако все они проплывали мимо, не находя в душе отклика. Да и до знакомых ли было? Тело словно в жарко натопленной бане пребывало, пот струился по лицу, застилая глаза, однако сил даже на то, чтобы откинуть меховой капюшон, не было. По крайней мере, Юльке так казалось. Но стоило мелькнуть в толпе Светкиному лицу, и она, точно оглашенная, ринулась к подруге, пробивая дорогу локтями и кулаками. Шуба жутко мешала, но девушка почему-то и не думала избавляться от неё. Словно без зимней одежды она оказалась бы голой. А может, так оно и было? Отчаянно работая кулаками и стараясь не упустить подругу из виду, Юлька попыталась вспомнить, представляла ли она себе платье или джинсы. По всему выходило, что нет.

А родное, приветливо улыбающееся лицо то появлялось, то исчезало среди десятков других, сосредоточенных и необщительных, а порой и откровенно враждебных. Но Юля игнорировала их, с маниакальным упорством продвигаясь вперёд и досадуя, что получается это слишком медленно. Шаг, шаг, ещё шаг. Высокий мужчина в строгом деловом костюме оттолкнул Юльку с дороги, пребольно заехав кожаным кейсом ей в живот. Девушка охнула, согнулась от боли, а когда вновь подняла голову, обнаружила, что Светкиного лица больше нет. И дело было не в том, что она его видела или не видела. Юля просто знала, что её подруга исчезла с этой полыхающей жаром улицы.

–  Светка!!!
– заорала она, в панике заметалась среди людей, не в силах определить, куда двигаться дальше, а потом вдруг почувствовала себя одинокой, заблудившейся в глухом лесу девочкой, за которой никто никогда не придёт, и, обхватив голову руками, разразилась громкими безутешными рыданиями.

Прохожие оглядывались на девушку, некоторые крутили пальцем у виска, кто-то предложил вызвать "психушку". А Юля ревела и ревела, не переставая, потому что знала: если её не убьют люди, её прикончит одиночество…

–  Юля!

Знакомый бархатный голос ворвался в сон, сметая улицы и людей. Серое, пыльное небо, казалось, так и молящее о дожде, раскололось, обнажив лазурную высь и палящее жёлтое солнце, и Юлька закрыла лицо ладонями.

–  Юля! Юля! Да очнись же!
– настойчиво требовал голос, но девушка всё ещё сопротивлялась ему, пока не поняла, что ведёт себя глупо.

"Это всё треклятые сны! Уморить меня решили". Мысленно чертыхнувшись, Юлька открыла глаза. Тело трясло, зубы стучали, как кавалерийский отряд копытами, со лба стекали солёные капли пота. "И ведь не сказать, что кошмар приснился? Или этот бред можно считать кошмаром?" Плохо осознавая, где находится и кто её окружает, Юля повертела головой и застонала: пока она спала, шею затекла основательно. Помассировав онемевшую часть организма и чуть не ободрав при этом кожу длинными ногтями, девушка, наконец, начала понемногу приходить в себя. Сидела она под высоким раскидистым и совершенно неземным деревом с плоскими широкими ветками и треугольными листьями. Солнце, цепляясь угасающими лучами за траву, лес и облака, медленно, но верно скатывалось за горизонт. "Получается, я проспала полдня? Ничего себе! Ни езды не почувствовала, ни как с коня снимали, ни как на плаще под деревцем укладывали. Вот, что значит крепкий здоровый сон! Ну… не совсем здоровый".

Поёрзав на щедро пожертвованном плаще, что, несомненно, принадлежал Шайлэ, Юля окончательно вспомнила всё, что пережила по прибытию в новый мир, и поискала глазами своих спутников. Из всех троих рядом обнаружился лишь тангир. "Ох, ну какой красавец!
– тотчас мелькнуло в голове.
– Весь ум напрочь отбивает". Юлька немного похлопала глазами, от всего сердца надеясь, что не выглядит полной дегенераткой, и спросила:

–  Это ты меня разбудил?

–  Ты кричала.
– Горр плавно скользнул к девушке и сел рядом.
– Тебе что-то плохое приснилось?

Юлька закусила губу: впервые в жизни ей захотелось отринуть приличия, броситься в объятья мужчине и разрыдаться, как последней дуре, наплевав даже на то, что они почти не знакомы. Красота тангира завораживала, манила, начисто лишала здравого смысла. Тангир же лукаво улыбнулся, словно прочитал мысли девушки, приобнял её за плечи и шепнул:

–  Здесь неподалёку есть ручей.

Юлькины щёки вспыхнули алым румянцем. "А ведь и правда, - с досадой подумала она.
– Представляю, как сейчас выгляжу. Пугалом на огород выставлять можно, даже без предварительной обработки!" Слова Горра сбили любовный угар. Смущённо отводя взгляд, Юлька поднялась на ноги и поплелась в указанном направлении. Обогнула кустарник, усыпанный тонкими коричневыми иголками, рядом с которым пощипывал травку спонсированный Тельваром робкий серый коняга, и оказалась возле маленького естественного грота. Широкая каменная скала полукруглой крышей нависала над весело журчащим ручьём, достаточно полноводным, чтобы можно было окунуться. С двух сторон, изображая стены, стояли раскидистые кусты, а входом служил крохотный песчаный пляж, в два-три девичьих шага шириной. Выглядела картинка очень уютно, и Юлька не раздумывая скинула тунику и, повизгивая от холода, забралась в воду.

Несмотря на приближающийся вечер, стояла душная и тяжёлая жара, предвещавшая как минимум ливень, если не грозу, так что холодный ручей являл собой достаточно резкий контраст с горячим воздухом. Но как же было здорово помыться после тяжёлого дня! Девушка сидела на мелком песочке, устилающем дно ручья, плескалась, точно розовощёкий карапуз из рекламы детских гигиенических средств, и вместе с потом и грязью уходили апатия, тоска и воспоминания о кошмарном сне.

–  Не шуми, - раздался за спиной чуть рокочущий голос Горра.