"Ирсин".

"Осмотрись, только осторожно!"

Светка мгновенно выполнила его приказ: приподнялась на локтях и, как заправский разведчик, постаралась оценить обстановку. Положение, в котором они находились, иначе, чем плачевным, назвать было трудно. Их тюрьма, массивная железная клетка с толстыми прутьями и низкой дверцей, стояла на совершенно открытом месте, недалеко от высоких, обитых железом ворот с внушительным засовом. Метрах в десяти от клетки топтались с десяток или полтора мужчин одетых в форму, отдалённо напоминающую обмундирование солдат Красной Армии: чёрные кирзовые сапоги, тёмно-зелёные штаны-галифе и гимнастёрки, перетянутые кожаными ремнями. Землянка поискала глазами кобуру и планшет, немного удивилась, не обнаружив их, и остановила взгляд на выделяющейся из толпы парочке "штатских". Оба мужчины были облачены в длинные, свободные плащи с широкими капюшонами, отличавшимися по цвету: у одного - коричневый, у другого - синий. Однако, несмотря на почти одинаковую одежду, Света тотчас поняла, что на иерархической лестнице они занимают далёкие друг от друга ступени. Коричневый был явно близок к вершине, а вот синий прозябал где-то внизу. Землянка уже хотела отвести взгляд, но в этот момент коричневый громко расхохотался, покровительственно похлопал подобострастно хихикающего синего по плечу и шагнул назад.

–  Нет… - выдохнула девушка, чувствуя, как в носу защекотало, а к глазам подступили слёзы…

У Светланы с детства было очень хорошее воображение. Читая книги, она всегда живо представляла себе и героев, и места, где разворачивались те или иные события, и ситуации, в которые попадали персонажи. В её воображение оживали и весьма пикантные, и очень неприятные сцены. Однако Света и предположить не могла, насколько глубока пропасть между воображаемым и реальным мирами. Когда на её живых картинках герою приходилось, изображая покорность, стоять на коленях, девушке было неприятно, не более того. Сейчас же, когда "штатские" расступились, и она увидела коленопреклонённого Саолера, сердце заколотилось как сбрендившие куранты, щеки мгновенно стали мокрыми, а все многочисленные мышцы тела напряглись до дрожи. Видеть, как свободный, необыкновенно красивый юноша, словно собака сидит у ног какого-то надутого кичливого мужика было до боли неприятно и противно до тошноты. И, не сознавая, что делает и не обращая внимания на испуганную женщину, что сидела в углу клетки и прижимала к себе девочек-подростков, Света поднялась, оперлась на пятки и в тот же миг толстые железные прутья лопнули и истлели словно ветхие нити, а Света, встав во весь рост, направилась к "хозяину" единорога. В её плане было два пункта: поднять Лера с колен и… объяснить коричневому, что издеваться над разумными существами низко и подло.

"Прекрасная мысль!
– Голос кошки ворвался в сознание, как поток свежего воздуха в прокуренную комнату, а на плечи легла приятная тяжесть мелкого пушистого тельца.
– Мы заставим этого негодяя раскаяться в содеянном и рыдать горькими слезами над всеми загубленными им жизнями. Пусть его разум помутится, когда он осознает масштабы своих злодеяний!"

Света решила бы, что полосатая ехидна смеётся над ней, не будь голос кошки предельно серьёзным. Ни тени иронии или издёвки. Холодный нос коснулся пылающей щеки, шершавый язычок лизнул ухо, и в голове землянки моментально сложился план. Впрочем, первые два пункта остались без изменений: она подошла к замершим то ли в изумлении, то ли в страхе магам, единым рывком вздёрнула Саолера на ноги и повернулась к коричневому:

–  Вы не имеете никакого права издеваться над разумными существами, кем бы они ни были - оборотнями или эльфами, гномами или сильфами! Вы подлый и низкий человек, полностью лишенный милосердия и доброты. Вы бессовестная, бесчестная и бессердечная тварь. И пусть зло, что вы совершили, вернётся к Вам сторицей и заставит страдать так, как страдали все Ваши жертвы разом!

Девушка говорила, искренне желая магу почувствовать ужас и боль своих жертв, осознать свою гнусность, низость и подлость, свою ужасную сатанинскую сущность и вдруг, словно бабочка на булавку, наткнулась на тяжёлый, потемневший от невыносимых мук взгляд. Замолчав на полуслове Света судорожно вдохнула холодный осенний воздух, перед глазами встала кровавая пелена, а из горла вырвался вой. Звериный, полный боли и скорби, ненависти и страданий он разнёсся над Кузенкой, заставляя сжиматься и трепетать сердца, дрожать от неистового животного страха и падать ниц, прижимаясь к земле и моля защитить от дикого, изначального хаоса, внезапно пожелавшего нарушить мирное течение жизни…

–  Света, Света, очнись!

Плечо сжала ласковая, но крепкая рука, в ухо ткнулся мокрый нос, а в шею впились острые коготки.

–  Прекрати цапаться, Трис, - прохрипела девушка, подняла руку и привычно почесала шелковую шейку приятельницы.
– Пить хочу.

Света открыла глаза. Она будто кукла, вытянув негнущиеся ноги, сидела на земле, посреди большого двора. Рядом с ней, поддерживая за талию, пристроился единорог, а на плечах меховым воротником возлежала кошка. "Красноармейцы" вместе со "штатскими" куда-то исчезли, у ворот валялись остатки клетки, а сами ворота были распахнуты настежь.

–  Пить хочу, - повторила девушка, недоумевая, почему никто не торопится выполнять её просьбу.
– Пить…

–  Вот, возьмите, - раздался за её спиной звонкий, тонкий голосок, а секунду спустя перед Светкой опустилась на корточки симпатичная девочка с длинными чёрными косичками, оплетёнными вокруг головы. Серые любопытные глазки, остренький носик, по-детски пухленькие губки и нежный румянец.

Землянка невольно улыбнулась, приняла из маленьких ладошек широкую деревянную чашу и в несколько глотков опустошила её.

–  Спасибо, - возвращая чашу, поблагодарила Света и мягко спросила: - Ты же сестра Мориса, да? Как тебя зовут?

–  Мирина, - потупила глазки девочка, наклонила голову, пытаясь скрыть всё сильнее горящие щёки, и на грани слышимости произнесла: - Морис говорил, что вы поможете нам выбраться из Кузенки… Это правда?

Мирина несмело заглянула в глаза девушки, и в её взгляде было столько надежды и боли, что Светка едва не разрыдалась.

–  Конечно, мы поможем вам, обязательно поможем, - хрипло прошептала она, собралась добавить парочку утешающих слов, но радостный детский вопль заставил застыть с приоткрытым ртом и инстинктивно зажать уши.

–  Ма-а-амаа-а!

Мирина подпрыгнула на месте и стрелой понеслась к дому, спеша сообщить радостную новость родным. Проводив девочку сочувственным взглядом, Света покосилась на единорога, погладила кошку и со вздохом спросила:

–  Ну, рассказывайте, что я натворила и куда делись все эти типы? Ведь это были вящие, да?

–  Вот это да!
– выдохнул Шайлэ, и они с тангиром, позабыв о том, что минуту назад готовы были грызться, словно два взбесившихся пса, с пониманием уставились друг на друга.