– Сегодня у всех аналогичные проблемы, – припоминаю, как мне жаловался на эту же тему господин губернатор, однако сочувствовать Коробову не собираюсь, у него за кордоном столько денег, каких никогда не будет в губернском бюджете.

Саблезубый засветился еще лучезарнее и достал из кармана портсигар.

– Закуришь?

– Нет. Я больше к рабоче-крестьянским привычен, – извлекаю из кармана зажигалку в виде пистолета и пачку “Пэлл-Мэлл”.

– Слушай, давно хотел спросить, отчего у тебя все время разные зажигалки? – прихватывает пахитоску своими нагло торчащими зубами господин Коробов.

– Загадка века… Понимаешь, у меня при себе постоянно две – эта и “ронсон”. Обычная страховка, чтоб без огня не остаться, вдруг газ неожиданно кончится.

– Ты и здесь перестраховался.

– Что делать. Зато, потратившись на вторую зажигалку, сэкономил на портсигаре. Тем более, на таком роскошном, как у тебя. Червленое золото с бриллиантами, ослепнуть можно.

На мгновение мне показалось, что Коробоов, если бы мог, растекся на полу единой улыбчивой лужей.

– Конец восемнадцатого века, – просветил меня Саблезубый.

– У кого брал?

– В Москве. Антикварный магазин “Карфаген”.

– Это тебе Ленька поведал, что портсигар такой древний?

– Зачем задавать глупые вопросы? Вещь красивая, нужная. Тем более, деньги в нее вмонтированы не сегодня.

– Это точно. Не сегодня. Однако должен тебя немного разочаровать. На самом деле твой портсигарчик был создан в начале нынешнего века. Дай-ка сюда… Так и есть. Занятное клеймо, постой, сейчас вспомню… Значит так, этот портсигар создал мастер фирмы Фаберже Август Хольминг. Червонцы-десятирублевки, вделанные с обеих сторон портсигара не подделка, а самые настоящие монеты 1774 и 1776 годов. Однако ты ошибся, предположив, что монеты соответствуют времени изготовления портсигара. Просто многие мастера фирмы Фаберже практиковали такие штучки: украшали изделия монетами царствования Екатерины Второй в ознаменование золотого века России – восемнадцатого столетия. Не знаю, сколько ты заплатил, однако прекрасно понимаю, эта вещь дороже бумажных денег любого цвета.

Мое пояснение не нагнало даже легкой тени на высокое чело директора “Внештранса”.

– Я тоже так думаю. Главное, он мне понравился. А все остальное? Было бы здоровье, деньги мы намолотим. Слушай, ты можешь взять в качестве оплаты кое-что из недвижимости? – словно невзначай спросил Саблезубый.

– Мне еще не приходилось участвовать в дешевых распродажах, – бурчу в ответ. – Только не предлагай завод “Красный пролетарий” или фабрику имени товарища Маркса, которые вы сперва торпедировали, а потом по дешевке скупили на корню.

– Значит, ты согласен. Завод не предлагаю, нет у меня его. Домик мой в зачет возьмешь?

– Можно подумать, он стоит как мой товар, полмиллиона, – пытаюсь хоть немного вывести Коробова из его радужного настроения, но не тут-то было.

– Кто его знает, – снова выбрасывает свои клыки вперед вместе с доброй улыбкой народный избранник, – но признаюсь тебе, как на духу, одни только стройматериалы обошлись в триста штук. Если сейчас начнешь строительство такого дома, он обойдется больше миллиона.

– Знаю. Я ведь тоже строительство веду.

– Город будущего, – мечтательно заметил Саблезубый, – блестящая идея. К сожалению, не смогу в нем пожить.

– Мне тебя уже жалко. На каких-то Каймановых островах тебя изгложет ностальгия… Ладно, к делу. Предлагаю тебе одно решение, только не вздумай взвиваться под потолок от радости. Расплатишься за товар тем же вариантом дешевой распродажи. Торговый дом “Икар” еще не сменил вывеску?

– Там уже два дня ремонт.

– А товар?

Саблезубый с ухмылкой небрежно махнул рукой и сказал:

– Черт с ним. Сброшу кому-то по смешной цене. Или подарю напоследок детскому дому. Тогда мне кости точно мыть не станут.

– Могу принять в качестве оплаты всякие разные компьютеры с прочими сканерами-принтерами, дискетами-картриджами, а также всякую мелочь, вроде калькуляторов, офисных наборов и электронных записных книжек.

– Телефоны?

– Тоже сойдет.

– У меня там этого добра штук на сто шестьдесят, не больше. Предлагаю сотку под расчет.

– Уговорил.

– Дом берешь? Что ты мерекуешь, если не раз его видел. Пол-лимона, о чем говорить?

Несмотря на безмятежную улыбку, возле левого виска Саблезубого проступила крохотная капелька пота.

– Дом, конечно, стоит дороже. Только продать его сейчас невозможно. Марат двухэтажный особняк в центре города уже год торгует, два раза цену сбрасывал, ну и что? Цены на недвижимость упали. И зачем мне столько домов?

– Как хочешь. Однако мне, видимо, придется просто выплатить тебе неустойку и отказаться от сделки, – откровенно признается Саблезубый, – бери оргтехнику – и, считай, мы расплевались.