— Я постараюсь скоро приехать еще раз, — пробормотала она. — Люблю тебя, Крошка-Т.

— Я тоже люблю тебя, сестренка, — ответила Тина мягким голосом, но не таким хриплым, каким он должен был быть после извлечения трубки вентилятора.

— Это просто чудо, как быстро она ответила на новые антибиотики, — восхищалась медсестра, когда провожала Киру из палаты Тины.

— О, да. Удивительно, — повторила Кира, но смотрела на Менчереса когда говорила.

Он слабо улыбнулся в ответ. Целебные свойства вампирской крови, тем более такой особенной крови, такой сильной и мощной, как его — действительно кажется чудом медсестре, не знавшей всего. Но Кира знала правду. Она взяла его руку, как только приблизилась и поднесла ее к губам.

— Спасибо, — выдохнула она после поцелуя.

Такой простой жест. Тот самый, который бесчисленное количество раз другие — люди, вампиры, упыри — повторяли ему в течении тысяч лет, опалил Менчереса сильнее удара молнии. Слишком быстро прикосновение рта Киры и мягкое давление ее руки закончились, оставив ему чувство холода без ее прикосновения.

О Боги, эта смертная была чрезвычайно опасна для него.

— Сейчас мы должны вернуться, — произнес он, обрадовавшись, что голос не выдал бурю эмоций внутри него.

Кира оглянулась на палату сестры и кивнула, счастье слегка потускнело на ее лице.

— Я готова.

Менчерес молчал, пока они спускались на первый этаж. Кира тоже. Когда они были в темном углу автостоянки он раскрыл объятия, и она вошла в них, ее тепло обернулось вокруг него, когда он рванулся в небо. В мгновение, они были высоко над больницей, выше всех других зданий, абсолютно невидимые в черном пальто, обернутом вокруг них. Сердце Киры барабанило возле его груди, ее тело прижималось к его, и он едва ли мог думать о чем-то другом. Ветер бился вокруг, унося лимонный запах Киры, но он знал, что запах останется. Он не станет стирать эту рубашку или пальто, чтобы не потерять следы ее запаха на них.

Слишком скоро показался пункт назначения. Он сжал губы. Сейчас необходимо устранить угрозу, представлявшуюся для него Кирой. У него нет выбора.

Менчерес опустил их на здание и высвободил Киру, как только она восстановила баланс. Она осмотрела крышу с печатью смущения на ее прекрасном лице.

— Где мы? Здесь ты не живешь.

Он собрался, блокируя свои эмоции нерушимыми стенами.

— Нет, мы там, где живешь ты.

Кира оглянулась еще раз, ее глаза расширились, когда она узнала городской пейзаж, окружающий ее дом.

— Ты хочешь, чтобы я забрала кое-какие вещи, прежде чем мы вернемся? — спросила она в замешательстве, — у меня нет ключей.

— Ты не собираешься обратно, — сказал холодно Менчерес ровным голосом, вручая ей ключи, лежавшие в ее рюкзаке, когда они впервые встретились. Затем усилием воли открыл дверь на крыше. — Я до сих пор ничего не смог услышать из твоих мыслей или контролировать разум, поэтому, очевидно ты обладаешь естественным иммунитетом к моим силам. Я сказал в больнице о плате за мою кровь. Моя цена за исцеление твоей сестры — твое молчание о всех вещах, о которых ты узнала на прошлой неделе. Никому о них не говори.

Она в изумлении приоткрыла рот, ее нежно розовые губы манили его своей полнотой.

— Но ты сказал, что пока я все помню, я не могу уйти…

— А ты говорила, что я могу тебе доверять, — прервал мягко Менчерес. — Так вот, я доверяю тебе, Кира, и отпускаю, несмотря на все знания.

Она и не подозревала, как трудны для него были эти слова. Когда она охотно предложила себя в обмен на исцеление сестры, Менчерес едва не ухватился за эту идею. Возможность видеть ее каждый день, лучше узнать ее — и в итоге соблазнить ее — вполне соответствовала его главному, наиболее сильному желанию. Он хотел показать Кире вещи, о которых она даже не подозревала, отвезти в места, о которых она только слышала, и одарить ее изысками, которые смутили бы королеву. Это было бессмысленно, он едва знал Киру, тем не менее, недавно, ее влияние едва не подчинило его. В последний раз, когда он испытывал подобные чувства, царства были брошены по его следу.

Но мрак преисподней маячил на его горизонте, говоря, что время его почти истекло. У Киры есть будущее. У него нет. Он должен отпустить ее, позволить ей жить своей жизнью, и только это позволит ему закончить то, что должно.

Она подошла к нему сильным, уверенным шагом, что противоречило ее женственной стройности, и крепко обняла его.

— Спасибо, — прошептала она. И на этот раз поцеловала не руку, а шею, и касание ее мягких, теплых губ едва не лишило его решимости.

Он должен уйти. Немедленно.

Вместо ответных объятий Менчерес вытащил из-под пальто сумку.

— Возьми это, — сказал он, протягивая ее Кире. — Кровь вампиров не портится со временем. Давай своей сестре одну пробирку в квартал, когда ее здоровье ухудшится. Можешь сказать, что это травяной настой или просто подлей в напиток с резким вкусом.

Кира заглянула в сумку и глаза ее расширились и заблестели, когда она увидела десятки флаконов, заполненных кровью. Он заставил медсестру наполнить их его кровью, пока Кира была занята сестрой. Содержимого должно хватить, чтобы противостоять болезни Тины и дать ей нормальную продолжительность жизни. Как и было обещано.