Человек перед Богом подобен нищему, потому что не в состоянии отвечать требованиям чистого и святого Бога с помощью своих бессмысленных «праведных» дел. Если мы не признаем нашу духовную нужду и не увидим себя такими, какие мы есть, если мы не позволим Ему снять ширму, прикрывающую нашу нравственную фальшь, мы не войдем туда, где нас ожидает Его помощь.

Духовно опустошенный человек слышит любящий и милосердный призыв Бога. Только призванные получают наследство. Те, которые ответили на «небесный призыв» (3:1; рассуждения автора основаны на английском переводе Библии. — Примеч. пер.), знают, что Бог призвал их не за их заслуги и достижения, не за их религиозное рвение или высокую мораль, а лишь по Своей благодати. Кроме того, согласно новому завету, «призыв» — это нечто большее, чем «приглашение» (в английском языке в обоих случаях используется одно и то же слово «call». — Примеч. ред.), используемое в Евангелиях при описании свадебных празднеств и частных обедов (Мф. 22:3; Л к. 14:8: Ин. 2:2; 1 Кор. 10:27). В греческой и новозаветной литературе это слово обозначает также вызов в судебные инстанции. Однако, надо сказать, для указанного слова приемлемо и значение «приглашение», тесно связанное с понятием «милосердие», и значение «вызов в суд». «Призыв» же исходит не просто от какого–то хозяина, но от Бога. Отзываясь на этот призыв, мы оказываемся там, где нас ждет прощение и неисчислимые блага.

Откликнувшиеся на небесный зов получают право на обещанное вечное наследство. В этой связи надо рассмотреть три слова, каждое из которых насыщено особым смыслом. Слово «обещанный» подразумевает гарантированность наследия, слово «вечный» характеризует качество этого наследия, а само слово «наследие» передает его содержание.

Рассмотрим вначале понятие «гарантированности» наследства. Этот щедрый дар обещан Богом. Здесь вновь раскрывается одна из любимейших мыслей автора послания, которую он страстно желает донести до читателей: дар Божьей благодати через то, что совершил Христос, зависит не от наших дел, а от Его слова. Если это наследие названо обещанным, значит оно уже принадлежит нам, потому что Бог, Который никогда не лжет, поклялся Собой (6:17,18), что это так. Следовательно, мы уверены в этом.

Каково же качество этого наследства? Оно вечно. Это впечатляющее слово нередко появляется на страницах послания (5:9; 6:2; 7:24; 9:12,14,15; 13:20). Оно не может быть отнято, оно не подвластно времени. Послание было адресовано христианам, переживавшим тяжкие гонения, но, хотя преследователи могли отнять у них все земное имущество и даже жизнь, лишить их небесного наследства и вечной жизни они не могли, потому что эти дары нетленны. Их сокровища находились не в банках и не в хранилищах Римской империи, но в том месте, куда Иисус велел им вкладывать истинные сокровища, то есть на небесах (Мф. 6:19–21).

Каково же содержание этот завещания? Это наследство Бога, обещанное Его народу и сохраненное для него. Автор с радостью открывает нам смысл небесного наследия, заключающийся в том, что верующим дано в наследство особое место, обетованная земля. Но Божьи благословения относятся не только к будущему, но и к настоящему, потому что «последние дни» уже наступили, и началась новая эпоха. Во Христе мы входим в «будущий век» и уже видим «силы будущего века» в действии (1:2; 2:5; 6:5). Автор особенно выделяет мысль о том, что наследие верующих начинается уже сейчас, и говорит об искуплении в настоящем времени. Смерть Христа совершилась для искупления от преступлений, сделанных в первом завете. Уже говорилось о том, что понятие «искупление» (apolytrosis) ассоциируется с работорговлей. До прихода Христа все мы были рабами греха, но через Его жертву мы освободились из плена этого тирана и сейчас свободны, чтобы служить Богу как Его праведные слуги (Рим. 6:16,18,22; Гал 3:13: Еф. 1:7; Кол. 1:14). Теперь эти благословения принадлежат нам. Завещатель умер, и после этого все бесценные блага Его наследия переходят к нам по праву.

Главная тема этих стихов сводится к следующей фразе — не без крови. Ссылка на смерть великого завещателя имеет прямое отношение к обстоятельствам смерти Христа. Его кровь пролилась.

Здесь необходимо остановиться на сущности понятия «кровь» Христа, пронизывающего весь Новый Завет. Несомненно, имеется в виду Его жертвенная смерть, которую невозможно, как считает автор, рассматривать в отрыве от ветхозаветного Писания. В Новом Завете имя Христа намного чаще сопровождается словом «кровь», чем словами «крест» и «смерть». Некоторые современные богословы последовали комментарию Уэсткотта, выпущенному в конце XIX в., согласно которому «пролитие крови» означает начало новой жизни. Уэсткотт утверждает, что в библейское понятие «жертва» включены два фактора: «смерть жертвы с пролитием ее крови и высвобождение, если можно так выразиться, источника жизни, оживляемого этой кровью, в результате чего эта новая жизнь высвобождается для иной цели». Далее Уэсткотт приходит к выводу, что «Кровь Христа дает начало новой жизни Христа».

С другой стороны, Алан Стиббз считает, что, в библейском понимании, пролитие крови подразумевает не освобождение жизни от бремени плоти, а окончание жизни во плоти. Оно свидетельствует о физической смерти, а не о духовном возрождении [51] . В Послании к Евреям фраза «до крови сражаться» (12:4) решиельно говорит о выборе смерти перед лицом компромисса. Употребляемое в тексте послания слово «кропление» кровью Христа подразумевает «распространение на окропляемого человека тех бесценных благ, которые Его смерть содержит в себе, при этом проливаемая кровь является доказательством факта смерти». Это имеет непосредственное отношение к нам, так как речь идет о нашей «причастности к смерти Иисуса, нашем участии в ней и нашем спасении благодаря ей» [52] . Понятие «пролитая» кровь Христа связано с фактом Его единократной жертвенной смерти, а понятие «кропление» кровью — с благословениями, даруемыми нам в результате этой смерти. Автор доказывает необходимость «пролития» и «кропления» на примере двух великих событий иудейской религиозной истории. Он видит свою цель в убедительном доказательстве того, что без пролития крови Христа очищение человека от бремени греха невозможно.

Во–первых, старый завет был утвержден на крови (9:18). Первый завет, установленный через посредство Моисея, не мог быть «введен в действие» (NEB) без пролития крови. Для этого кровью окроплялась вся община, после чего они становились народом завета (Исх. 24:6–8; 1 Пет. 1:2). Также, говорит автор, кровь попадала и на книгу завета. Таким образом, и народ, и книга завета получали знак креста. Об этом упоминал Господь Иисус, когда на последней трапезе Он говорил ученикам о предстоящей жертве как о «Крови нового завета», которая должна была пролиться «за многих… во оставление грехов» (Мф. 26:28).