Упоминание страждущих свидетельствует о том, что некоторые верующие были притесняемы физически и нуждались в большой поддержке и любви братьев по вере, помнящих о собственной слабости и незащищенности и потому готовых разделить их скорби. Эти заключительные строки, несмотря на свою кажущуюся оторванность от главного содержания послания, имеют ярко выраженное отношение к современной жизни. В нашем мире, где политические преследования являются печальным фактом исторической биографии некоторых стран и где тысячи людей посвящают свои жизни борьбе за гражданские права, призыв «относиться к заключенным так, будто вы находитесь там же, рядом с ними» (NIV), звучит как важное напоминание о нашей духовной, социальной и политической ответственности. В Лозаннском соглашении евангельские христиане всего мира выразили свое единство со всеми узниками совести. Они не только обязались молиться за руководителей наций и народов, но и обратились к ним с призывом «гарантировать свободу религиозной пропаганды и деятельности в соответствии с волей Бога и согласно Всеобщей декларации прав человека». Далее в соглашении выражена «глубокая озабоченность судьбой всех несправедливо осужденных, и особенно наших братьев, страдающих за свидетельство о Господе Иисусе. Мы обещаем молиться и трудиться ради их освобождения». Такие инициативы должны не только запечатляться на страницах важных документов, но и реализовываться в практических делах любви и соответствующих политических акциях поддержки. Андрей Сахаров подсчитал, что из всех 10 000 узников совести в СССР почти 2000 страдают за веру. Если мы знаем, что вместе с ними принадлежим к одной семье, то не можем не молиться усердно за их нужды, за их духовную крепость и не добиваться неустанно их освобождения. Многие христиане серьезно ходатайствуют за узников совести с помощью молитвенного буклета, в котором есть фотографии, карты, сведения о сроках наказания и другая важная информация о людях, которые разделяют нашу веру, но лишены нашей свободы [68] .

Кроме этого, мы также не должны забывать о людях, живущих рядом с нами, страдающих от других форм «заключения», хотя и менее суровых, но не менее угнетающих. Много пожилых людей в наше время практически «отрезаны» от жизни. Недавно было опубликовано признание одной 81–летней вдовы:

Сколько радости пациентам домов для престарелых могли бы принести посещения христиан! А разве эти «изолированные» люди в конце жизни не так же нуждаются в Благой вести о Христе, как все остальные, имеющие ежедневные контакты с верующими? Но от кого эти заключенные в четырех стенах могут об этом услышать, как не от христиан, увидевших в этой заброшенной сфере духовной деятельности возможность для пасторского служения и возрождающего свидетельства?

Проблемы политических заключенных не столь близки нашей обыденной жизни, как, например, такое трагическое явление, как разрушение семей. Рассуждение автора о «братолюбии» естественным образом перерастает в рассуждение о супружеской любви. Послание, написанное в I в., настаивает на уважительном отношении к браку и призывает нас к нравственной чистоте и готовности быть ответственными перед вечностью. Хотя эта тема звучит поразительно современно, ее появление в историческом контексте столь далекой древности может показаться нам более чем странным, ибо Послание к Евреям было адресовано христианам–иудеям, которые имели ясный и бескомпромиссный закон о супружеской верности. Однако позднее иудейские лидеры сочинили более «приемлемое» учение о разводе (Мф. 19:3).

Некоторые комментаторы допускают, что это обличение адресовано не нарушителям брачных клятв, а разрушителям самого института брака. Аскетические группы верующих иудеев и христиан, широко распространенные в первые века, отрицали брак и даже хотели запретить его вообще (1 Тим. 4:3). По их мнению, все дела, связанные с «плотью», чрезвычайно порочны как не имеющие никакого отношения к «духовному». Возможно, некоторые читатели послания увлекались этой теорией, что побудило автора настоятельно утверждать высокий авторитет брака для всех общественных классов. Бог будет судить не супружество, а безнравственность и прелюбодеяние.

Содержание этих стихов потрясающе современно, потому что в наше время огромное число браков заканчивается разводами. Опасность развода не минует даже христианские браки, если только оба партнера не признают свою посвященность Христу и друг другу. Некоторые церкви предъявляют к супругам–христианам повышенные требования. Добросовестное участие в вечерних мероприятиях по будням, а также воскресная занятость в церкви приводят к разобщению семей, в которых есть дети, и семейная жизнь подвергается большому риску, поскольку время совместного досуга сокращается до минимума. Церковные руководители должны служить духовному единству семьи и утверждать святость брака не только своими проповедями. Очень плохо, когда поместная церковь покушается наличное время человека, лишает его или ее возможности строить счастливое супружество, создавать здоровую семейную жизнь и красивое жилище. Молодые люди, и не только молодые, должны знать, что счастливый брак не состоится «сам собой». В суете и вихре современной жизни, где людям приходится справляться с финансовыми трудностями, решать проблему трудоустройства, чрезмерно занятым мужьям и женам очень легко потерять интерес к своим супругам.

Крайне материалистическое сознание нынешнего общества со всеми атрибутами безбожного секуляризма остро нуждается в учении, убеждающем нас отвергнуть сребролюбие и довольствоватьсятем, что имеем. Алчность, выражающаяся в притязаниях на чужую жену (Исх. 20:17) или чужую собственность — это опасная ловушка. Христианин верит, что Бог по Своей мудрости и благости даст ему все необходимое и полезное. Он честно трудится, не привязывается сердцем к своему имуществу, а все остальное отдает на волю Бога (2 Фес. 3:10; 1 Кор. 9:6–11). Он не тратит драгоценного времени на накопление денег и собирание материальных ценностей. Так живут люди, не знающие Бога (Мф. 6:32). Верующий благодарен Богу за то, что имеет все необходимое для жизни, и находит радость в более высоких духовных ценностях. Его сердце принадлежит небесным богатствам (1 Тим. 6:17–19), а не тленным материальным вещам, не имеющим никакого значения после смерти. Алчность есть признак неверия, а довольство всем есть плод веры. Довольство не приходит само собой, это образ мышления, привычка правильно мыслить, вырабатывающаяся в процессе постоянного напоминания себе о Божьем отеческом провидении и Его щедрых обещаниях. Для большей убедительности автор опять подтверждает свои доводы текстами Ветхого Завета (Втор. 31:6,8; Нав. 1:5; Пс. 117:6). Бог по Своей милости говорит нам многое, чтобы мы могли поделиться своим упованием с другими; ибо Сам сказал: «не оставлю тебя и не покину тебя». Так что мы смело говорим: «Господьмне помощник». В итоге чувство удовлетворенности у верующего находит выражение в словах, которые ясно говорят о происхождении этого поразительного спокойствия, надежды и довольства.

Возможно, здесь подразумевается страх не только перед нищетой, но и перед гонениями. Автор напоминает о том Божественном ободрении, которое получил Иисус Навин, и о мире, который посетил отчаявшегося псалмопевца. Он цитирует слова псалма: «Неустрашусь: что сделает мне человек?» (Пс. 117:6). Можно искать популярности и любой ценой добиваться ее. Верующие знают, что страх перед человеком порабощает не меньше, чем любовь к деньгам, но когда Господь — помощник, душа освобождается от этого рабства. Страсть к удовольствиям (13:4), к вещам (13:5), к славе (13:6) — все находится под суверенным контролем святого, милостивого и любящего Бога.