27 августа Военный совет приказал войскам подготовиться к отходу с занимаемых рубежей. Для обеспечения отхода на всех участках обороны были предприняты контратаки, на многих направлениях противник отброшен на 1–1,5 километра.

В это время из штаба войск Северо — Западного направления мы неожиданно получили новую директиву: «Основная задача в данный момент — усилить минные заграждения Гогланда и тыловых позиций по намеченному плану. Дополнительно заградить район Выборгского залива, Нарвский залив, Лужскую губу» [46] . Выполнение этих задач требовало средств, кораблей и времени, когда ни того, ни другого, ни третьего, к сожалению, в нашем распоряжении уже не было. Обстановка вынудила нас все силы бросить на обеспечение прорыва почти 200 кораблей и судов из Таллина в Кронштадт.

Задачу прорыва на восток флоту предстояло решать в условиях сильно возросшей минной опасности, ударов с воздуха, возможных ударов надводных и подводных кораблей. Противник, предвидя нашу эвакуацию, с первых дней июля спешно минировал Финский залив.

«С середины августа немцами и финнами была отмечена значительная интенсивность советских эвакуационных работ в средней части заграждения, что, очевидно, было связано с закрытием прибрежного фарватера и приказом главкома Северо — Западного направления создать фарватер в средней части залива…

Чтобы помешать эвакуационной работе русских тральщиков, для которых не представляли опасности заграждения на глубине 33.5 м, было решено будущие заграждения ставить на глубине

1.5 м. Флотилия катеров заградителей поставила 19, 20, 24, 25 и 26 августа заграждения по 30 мин на глубинах 1,5 м (Д-8, Д-22, Д-24, Д-25, Д-29). Постановка заграждений на небольшом углублении оправдала себя [47] .

Одновременно враг создавал систему артиллерийского огня, перекрывающую фарватеры, сосредоточивая штурмовую и бомбардировочную авиацию, формировал группы торпедных катеров. К этому времени мы лишились в Эстонии последней посадочной площадки для самолетов, поэтому до маяка Вайндло (почти половина пути) корабли не могли быть прикрыты с воздуха истребительной авиацией. Военный совет флота просил штаб Северо — Западного направления организовать в дни перехода 28 и 29 августа удары по аэродромам противника бомбардировщиками, а истребителям с подвесными бачками для горючего прикрыть наши корабли и суда на максимальном расстоянии. Кроме того, мы просили разрешения перебросить с Ладожского озера в залив морские охотники для охраны фарватера, защиты кораблей и транспортов от самолетов и подводных лодок противника. Главнокомандующий войсками направления отдал соответствующий приказ, но выполнить его не представилось возможным, флот уже выходил в море.

В тот день противник усилил натиск на рубежи обороны. Особенно упорным было наступление вдоль Нарвского шоссе. Враг стремился ворваться в город и отрезать наши войска от гаваней. Несмотря ни на что, восточный, южный и западный участки продолжали удерживаться.

Защитники города проявляли массовый героизм. Примером может служить коллективный подвиг личного состава 105–й батареи 10–го зенитного артиллерийского дивизиона под командованием лейтенанта Е. П. Колпакова. Батарея на полной скорострельности вела огонь прямой наводкой по врагу, пытавшемуся прорваться в Таллин, одновременно сражаясь с его авиацией и батареями. На огневой позиции не было живого места, все изрыли снаряды, мины, бомбы. Здесь же находились отошедшие с траншей пехотинцы. При поддержке батареи они с резервом зенитного полка в составе прожекторной роты отбили очередную атаку противника.

После небольшой паузы фашисты снова пошли вперед. Из — за повреждений и перегрузки автоматика батареи вышла из строя, в действии оставалась лишь счетверенная пулеметная установка на автомашине. Настал критический момент. Командир батареи, человек редкого мужества, с возгласами «За Родину! За партию!» поднял людей в штыковую атаку и отбросил противника на исходные позиции. В бою пали смертью храбрых военком дивизиона политрук С. Д. Бирюков, командир прожекторной роты лейтенант Н. И. Родионов, Е. (П. Колпаков был тяжело ранен.

Начала ухудшаться обстановка на западном и юго — восточном участках обороны. Резервов здесь не было. Поддерживавшим эти участки батареям островов Вульф и Нарген приказали стрелять до выхода из строя материальной части. Сюда была переориентирована большая часть наших истребителей, поднимавшихся уже с единственной небольшой прибрежной площадки, превращенной в аэродром.

Около полудня на восточных рубежах (Нарвская и Тартусская шоссейные дороги) из-за неправильной оценки обстановки возникла небольшая паника. Это было очень опасно. Если бы враг прорвался в город, не удалось бы организованно отвести и посадить войска на суда. Следовало во что бы то ни стало удержаться на занимаемых рубежах. Чтобы восстановить дисциплину, обеспе-^ чить выполнение приказов командиров в подразделениях, в которых ощущалась растерянность, мы направили на восточный участок группу политработников и командиров из резерва. В их числе были полковые комиссары С. А. Красников, М. И. Каганович, П. А. Мочалов, старший политрук Иголкин, профессор Ленинградского университета Орест Цехновицер, лектор Дома партийного просвещения политрук В. П. Щедренок и другие. Их усилиями порядок был восстановлен.

Фашисты наращивали удары также в направлении мызы Нахату, мызы Вяо, Козе, вдоль железной дороги на Нымме, северной оконечности озера Юллемистэ — Ярв. Они атаковали, не считаясь с потерями. Наша оборона подавлялась массированным артиллерийским, минометным и автоматным огнем. Врагу удалось выйти к восточной окраине города и создать реальную угрозу срыва эвакуации. Допустить этого мы не могли. Стремительными контратаками в парке Кадриорг, у целлюлозной фабрики, у аэродрома, на Козе фашисты были остановлены.

Приказ об отходе начальники штабов частей, оборонявших Таллин, получили около 12 часов 27 августа. На транспорты войска должны были садиться в Купеческой, Минной, Беккеровской и Русско — Балтийской гаванях, части береговой обороны — в Палди- ски, на островах Найссар и Аэгна. Транспорты и другие перевозочные средства рассредоточили заблаговременно. Теперь дело было за тем, чтобы, опираясь на заградительный огонь корабельной и береговой артиллерии, боевые действия войск прикрытия, организованно оторваться от противника, совершить быстрый марш к гаваням и погрузиться. Тут же транспорты и корабли дол жны были отойти на рейд. На все это отпускалось несколько часов. Нам помогло то, что мы начали планировать вывод из Таллина надводных и подводных кораблей, транспортов, вспомогательных судов до того, как поступило указание Ставки.