— Я помешал рандеву?

Французский акцент сразу же пробудил Пейшенс от грез. Кузен графини Изабеллы, Ален Сансуш, стоял на пороге, промокая лицо белоснежным платком.

Пейшенс подняла глаза и, пряча страх, поправила свой чепец и очки — ее защитную маску. Грубое лицо Сансуша в сочетании с дьявольски-черными глазами и тонкогубым ртом напугало бы любого ребенка, как чудище из детской сказки. Она подавила охвативший ее трепет. Сансуш оперся плечом о колонну и откровенно разглядывал ее, ожидая ответа.

Она помедлила, прежде чем сказать:

— Я… мне нужно было немного проветриться после работы в кабинете, я должна вернуться. Пожалуйста, извините меня. — Она встала, готовая убежать от зла, которое чувствовала в нем. Какая ирония — она никогда не чувствовала ничего подобного с Лондрингемом, даже если и считала его виновным в серьезных преступлениях.

Когда Сансуш прошел дальше в небольшую беседку, Пейшенс сделала шаг назад, их движения напоминали древний танец «хищник — жертва». Он насмешливо спросил:

— Зачем ты так торопишься уйти, малышка? Уверен, нам с тобой нужно многое обсудить.

— Уверена, сэр, что нам нечего обсуждать. Я должна вернуться к своим обязанностям. — Пейшенс подобрала юбки, чтобы пройти мимо него, но он схватил ее за руку и улыбнулся так, что у нее кровь в жилах застыла.

— Вы уверены, Пейшенс Мендели?

— Мое имя Пейшенс Симмонс. Вы, должно быть, ошиблись.

— Дорогая мадемуазель, мне так нравится игра, которую вы затеяли. Может, доиграем ее в моей спальне? Скажем, в одиннадцать часов? — Сунув в нос щепотку табака, он злорадно потер руки.

— Вы, сэр, ведете себя не по-джентльменски. Я никогда не приду в вашу спальню. — Она сказала это с гордостью, присущей настоящей аристократке, а не скромной служанке. Ее отказ мог лишь усилить его агрессивность.

— Надменность не купит свободы ни вам, ни вашему брату.

— О чем вы говорите? — Отчаяние охватило Пейшенс.

— Я говорю о Руперте Мендели, вашем брате, разыскиваемом за убийство вашего кузена, лорда Питера Карстерза. — Он помолчал. — Значит, сегодня ночью.

Пейшенс высвободила руку из его пальцев и бросилась мимо француза к дому, сердце бешено колотилось, руки дрожали. Тайна ее личности и безопасность Руперта в руках человека, который решил причинить им зло.

Сансуш беззаботно сидел на скамье в павильоне, ожидая окончания дождя, на его губах играла мерзкая улыбка. «Она сыграла мне на руку», — самодовольно подумал он. Но как лучше использовать ее? Дьявольские мысли наполнили его воображение картинами Пейшенс в его постели. Он хотел увидеть, как она выглядит под этим чепцом и очками. Его источники подтверждали, что она красавица. Когда дождь ронял последние капли, француз с самодовольным видом направился к дому.

— Что-то там, за окном, привлекло твое внимание, друг мой? За последние несколько минут я уже пять раз, повторил свои слова, но ты никак не отреагировал на них. В этом дожде есть что-то завораживающее.

Веселая ирландская присказка Кигана наконец-то проникла сквозь сосредоточенность Брайса, который смотрел в окно. Окна его кабинета выходили на парк.

Брайс отошел от окна, чтобы вернуться к разговору, с Киганом о новых планах поймать французского шпиона. Но какое-то движение снаружи отвлекло его. Он заметил Пейшенс, бежавшую к дому. Несколько минут спустя из беседки вышел Ален Сансуш. Его очевидно удовлетворение было видно даже Брайсу. Что они делали там? «А я уже готов был поверить, что она не участвует в шпионаже».

Повернувшись к другу с невеселой улыбкой, Брайс ответил:

— Да, я подумал, что у меня было видение. Но ошибся, это оказалась иллюзия, мираж.

Друзья продолжили разговор, прежде чем пойти переодеваться для небольшого суаре, которое Изабелла запланировала на этот вечер.

Музыка и женские голоса нестройным хором поднимались наверх, туда, где Пейшенс сидела на площадке третьего этажа. Доносившееся из главной гостиной мощное сопрано угрожало разрушить дом. В библиотеке, выходившей на боковую террасу, двое молодых денди играли в «спекуляцию» с графом и капитаном. Молодые люди страстно желали наполнить или опустошить свои карманы.

Визгливый смех графини напомнил Пейшенс об обещании Алена Сансуша. Тревога наполнила ее сердце. Сражаться с ним выше ее сил. «О, если бы только у меня была возможность увидеть Руперта, убедиться, что он в безопасности». Прибегнет ли этот француз к шантажу или сообщит графу о том, кто она такая? Если так, то ее истинная цель в этом доме может оказаться недостижимой.

Пейшенс медленно поднялась и, прислонившись к балюстраде, задумалась. Усталость отпустила ее. Возможно, из-за того, что она весь день размышляла о том, как вернуть свой медальон и отделаться от француза. «Наверное, я слишком много думаю об этом. Я должна что-то сделать».