— Э того никогда не случится, —сказал он себе. — Никогда.

До сих пор он боялся, что это может произойти. Теперь же он знал наверняка, что это невозможно.

— Я люблю тебя, — сказал он, отстранившись от нее.

— Я тоже люблю тебя, — ответила она ему. — Только возвращайся ко мне… Ах да, и не забудь, перед тем, как уходить, одеться. Так будет лучше.

Он улыбнулся в ей ответ.

— Ну, командор, — заговорил Кларк. — И как же вы собираетесь объяснять нам все это?

— Прошу прощения, господин вице-президент, но я был бы благодарен, если бы мне дали понять, в чем меня обвиняют, перед тем, как требовать у меня каких-либо объяснений.

Корвин глядел на четверых людей, сидевших прямо перед ним, и еле удерживался от того, чтобы нервно сглотнуть. Рядом с ним была Деленн. Она стояла так же прямо, как и он сам, но не ответила ни на один из заданных ей вопросов. Само ее присутствие здесь и появившиеся у нее человеческие черты были проклятием для нее самой, для Корвина и для капитана.

— Черт тебя подери! — взорвался Хейг. — Двое ваших секьюрити убиты, и ты стоишь тут рядом с этой… этим чудовищем! Да как ты вообще можешь смотреть кому-либо в глаза? Почему ты позволил, чтобы дело дошло до этого? Ты же должен был что-то знать? Зачем вы разрешили ей пойти на это?

— Превращение Сатаи Деленн не имеет никакого отношения к гибели двух офицеров Службы Безопасности, — твердо сказал Корвин. — У меня есть основания полагать, что они были убиты… — у него перехватило голос, он был не в силах произнести ее имя без того, чтобы испытать чувство, близкое к разрыву сердца. — Лейтенантом Ивановой.

— Что? — воскликнул Кларк. — Молодой человек, это…

— Это абсурд! — закончил за него Хейг.

— Извините, командор, — вмешалась Такашима. — Вы хотите сказать, что посол Иванова совершила убийство двух сотрудников Безопасности на борту «Вавилона»?

— Да, генерал.

Сказать это было невероятно тяжело. И еще тяжелее было осознавать, что Сьюзен уже не была той женщиной, которую он знал когда-то, — которую он любил когда-то.

— У вас есть предположения насчет ее возможных мотивов, или же вы эту сказку придумываете для нас на ходу?

— Мисс Александер и я видели, как она пыталась убить Сатаи Деленн. Охранникам было приказано не пускать к Сатаи Деленн никого, кроме меня и капитана Шеридана. По всей видимости, она убила их, чтобы проникнуть в комнату к Сатаи Деленн.

— Тогда у меня к вам другой вопрос, командор. Что произошло с Сатаи Деленн?

— Она… изменилась, генерал.

— Мы это видим и без вас, — оборвал его Кларк. — Вы говорите нам, что знали о том, что это происходит?

Корвин сделал глубокий вздох.

— Да, господин вице-президент.

— Тогда почему же вы позволили, чтобы это случилось? И, кстати говоря, каким образом ей удалось сделать это?

— Это какая-то минбарская технология. Я не имею информации обо всех деталях. Я полагаю, что процесс трансформации был прерван преждевременно, вероятно… послом Ивановой. Что же касается причин, то… дело в том, что у минбарцев имеется некое древнее предсказание, в котором говорится, что подобное превращение должно произойти. Она полагает, что этот процесс может послужить средством прекращения войны.

— Так почему же она не скажет нам все это сама?

— Дело в том, что… преждевременное прерывание процесса оказало на нее еще не вполне понятное нам воздействие. Ее умственные способности, вероятно, пострадали из-за этого.

— Вы, вообще, хоть что-нибудь знаете о том, как она изменилась, командор?

— Немногое, сэр.

— Так почему же, я вас спрашиваю, вы допустили, чтобы она начала свое превращение, не спросив на это нашей санкции, и даже не зная всех последствий этого шага?

— При всем моем уважении, сэр, — вмешалась Такашима.

Корвин посмотрел на нее. Ему не нравилось выражение ее лица.

— Мне кажется, что вы излишне сильно давите на него. В конце концов, командор Корвин лишь заместитель командира «Вавилона». Возможно, что тот, на кого мы должны возложить основную тяжесть обвинения — это сам капитан.

— Ах, да, конечно. И какую же роль сыграл капитан Шеридан во всей этой игре, а?

Как по волшебству, именно в этот момент открылась дверь, и в нее вошел Шеридан в сопровождении Уэллса. В выражении лица капитана не было и тени положительных эмоций. Мистер Уэллс был столь же мрачен, но он-то был мрачен всегда.