– А-а-а! Насколько я понимаю, ты прочитала «Полную тарелочку». Теперь ты веришь?

– Я верю отнюдь не всему, что слышу или читаю. Кто агент Тары?

– Зачем тебе это? – Вопрос прозвучал лениво, будто Кейси нарочно тянула время.

– Неважно. Просто ответь мне, пожалуйста.

– До чего же ты упрямая! Не понимаю, зачем тебе надо знать имя ее агента. Приди в себя, ма. Ты что, собираешься затеять процесс? Все, что пишут о Таре, – правда. Она не сможет ничего опровергнуть.

– Меня не интересуют судебные процессы, дорогая. Я задала тебе очень простой вопрос и хотела бы получить ясный ответ.

– Собираешься позвонить ее агенту и произнести эффектную речь? Относительно того, как нужно проявлять сочувствие к несчастным?

– Какой в этом смысл? Агенты не отличаются склонностью к сочувствию, Кейси, и тебе это известно лучше, чем кому бы то ни было.

– Ладно, так и быть. У нее подписан договор с Линдой Корво. До этого Тару никто не знал, но договор был заключен за неделю до окончательного распределения ролей в фильме Рэя Парнелла. – Кейси сделала тактичную паузу, прежде чем продолжила: – Линда Корво – стерва.

– А в чем дело, Кейси? – спросила Фэй, чувствуя во рту йодистый привкус страха. – Она молода, приехала из Нью-Йорка и думает, что знает, как здесь надо работать. Но она ошибается. И недолго продержится.

– Иными словами, – сказала Фэй, – она твоя конкурентка.

– Ма, я только что тебе сказала. Она ничего не понимает. Если бы она знала, что делает, не стала бы заключать договор с Тарой, верно?

Фэй чувствовала, что ее трясет от злости. Плотно сжатые колени стучали друг о друга под столом. Казалось, голос дочери доходит до нее откуда-то очень издалека.

– Ты все упрощаешь, – проговорила Кейси. – Жизнь сложна, а ты сгущаешь краски, чтобы тебе было проще решать.

– Будь добра, скажи мне, что здесь сложного? Все, что я вижу, – это гнусная, злобная статья, написанная только ради того, чтобы оскорбить человека. Я что-нибудь упустила?

– А как насчет права публики на информацию? – невинным тоном спросила Кейси.

– Это смешно, и ты сама знаешь об этом. Если бы Тара была судьей в Верховном суде, ее прошлое могло бы иметь значение, но ведь она актриса. Актриса, Кейси. И публике не обязательно знать, что ей приходилось и чего не приходилось делать, чтобы выжить.

– Хорошо. Понимай, как хочешь. Ты всегда так и делаешь. Если у нее есть хоть капля соображения, она никак не отреагирует на это. На мой взгляд, статья только будет способствовать ее карьере.

– Я думаю, нам лучше кончить этот разговор, – ответила Фэй. – Мне не хочется говорить ничего, о чем потом пришлось бы пожалеть.

– Поступай, как знаешь, ма, но, прежде чем ты повесишь трубку, я хочу сказать, что не имею никакого отношения к этой статье. Я знаю, что ты считаешь меня бессердечной стервой, но я выполнила свое обещание. – Ох, Кейси. – Дочь была единственным человеком в мире, который мог мгновенно взбесить ее, а потом тут же заставить умирать от нежности. – Я вовсе о тебе так не думаю. Я люблю тебя и тобой горжусь. Я просто думаю, что мы… очень разные по характеру.

– Это неважно, – бодро сказала Кейси и положила трубку.

Линда Корво была на несколько лет старше Кейси и далеко не столь преуспевающей. Блестящие черные волосы, карие глаза. Чуть полновата. Линда изо всех сил старалась не показать, насколько ее озадачил визит Фэй.

– Это грязная, отвратительная статья, – негодующе сказала она, – но я не вижу, что тут можно сделать. Я надеюсь только на то, что большинство читателей понимают, чего можно ждать от этой газеты.

У Линды Корво был крохотный офис в скромном агентстве в Беверли-Хиллз. На столе лежали сценарии и глянцевые фотографии актеров крупным планом. Единственным ярким цветовым пятном была синяя ваза с мятными леденцами без сахара. Линда протянула к ней наманикюренные пальчики, взяла леденец, положила в рот и вздохнула.

– Я пробую сидеть на диете, – созналась она, – и это убийственно. Все было бы не так плохо, если бы мне не приходилось все время завтракать или обедать то с тем, то с другим для пользы дела.

– Я понимаю, – сказала Фэй. – У меня та же проблема.

– Про вас этого не скажешь, мисс Макбейн, – грустно заметила Линда. – Я ценю ваше участие по отношению к Таре, но я не совсем понимаю… – Она замолчала. Очевидно, вежливость не позволяла ей спросить, какое Фэй до всего этого дело.

– Кэт Айверсон просила меня присматривать за Тарой. Возможно, я преувеличиваю, но, мне кажется, статья очень ее расстроит. Нельзя ли как-нибудь скрыть это от нее, когда она вернется из Монтаны?