– А вы слышали, что похищение богатых наследниц является самым волнующим предметом сплетен?

– Похищение? – Гвен рассмеялась. – Вот это было бы настоящей иронией судьбы! Брошенная двумя мужчинами и похищенная третьим!

Алекс помолчал.

– Вам не следует выходить из дома одной, без сопровождающих, – наконец снова заговорил он. – Мир не такой добрый, каким кажется, когда живешь в Мейфэре.

– А разве по отношению к тем, кто живет в Мейфэре, он добр? Я этого не заметила. Особенно когда стояла на прошлой неделе одна перед алтарем.

– Я говорю сейчас не о задетых чувствах и не о душевных переживаниях. В мире часто происходят более трагические события, и гибель вашего брата тому подтверждение.

Гвен устремила на него удивленный взгляд. Алекс выдержал его, и она вдруг поняла, что Алекс говорит сейчас о серьезных вещах. Раньше они никогда не обсуждали смерть Ричарда. Все детали она узнала от его сестер.

Гвен хотела снова сыронизировать, превратить все в шутку, но ей это не удалось.

– Мне его очень не хватает, – неожиданно для себя промолвила Гвен.

– Мне тоже, – проговорил Алекс.

Серьезность его тона тронула Гвен. Она поняла, насколько Ричард был дорог Алексу.

Именно Алекс вернул ей кольцо брата, снятое с его пальца убийцей. Гвен была очень благодарна ему. Тогда ей хотелось упасть ему на грудь и разрыдаться.

– Как я могла отдать кольцо Ричарда?! – с сокрушенным видом прошептала Гвен.

Алекс пожал плечами:

– Вы же думали, что выходите замуж за этого человека.

В его тоне не было осуждения. Эльма и сестры Алекса тоже не ставили Гвен в вину ее поступок. Тем сильнее она корила саму себя за неосмотрительность и легкомыслие, с которыми отдала семейную реликвию Томасу.

Зачем она постоянно обманывала себя? Зачем лицемерила? Теперь при мысли о своем прошлом поведении Гвен чувствовала тошноту, подкатывавшую к горлу. Она вела себя как ребенок, который кружится на одном месте до тех пор, пока небо и земля не поменяются местами в его сознании и горизонт не приблизится вплотную к нему. Если же он остановится и подождет секунду-другую, все встанет снова на свои места.

«Как мне удавалось так долго обманывать себя? Заставлять себя оставаться в иллюзиях? – думала Гвен. – Ведь подспудно я хорошо знала, где правда, а где ложь».

Тем временем явился официант и поставил перед ней кружку пива: Гвен с сомнением посмотрела на высокий слой пены. Набравшись храбрости, Гвен все же глотнула из кружки и вытерла нос.

– Хорошо? – с улыбкой спросил Алекс.

– Хорошо, – ответила она, радуясь тому, что он хотя бы не бранит ее.

На самом деле у пива был отвратительный вкус.

– Я подозреваю, что у вас большие планы, – осторожно промолвил Алекс.

– Да, я хочу попытаться жить по-новому, если вы подразумеваете именно это. Жизнь слишком коротка, и не стоит тратить ее на соблюдение скучных условностей, как вы считаете? Впрочем, вы, Алекс, никогда и не утруждали себя соблюдением их. Пожалуй, вы можете служить для меня живым примером.

Опершись локтем на стол, Алекс подпер рукой подбородок.

– Советую вам найти другой пример для подражания. Я, к сожалению, не смогу научить вас ничему хорошему.

– А я и не намерена учиться хорошему.

Улыбка Алекса сделалась задумчивой.

– Но ученицы нужны мне только в постели.

Гвен застыла, поднеся кружку ко рту. Неужели он имел в виду…

– О, вы совершенно правы! – отвечая на ее немой вопрос, снова заговорил Алекс. – Я имею в виду любовные утехи. Как видите, мне претит роль брата.

Гвен ошеломили его слова, и она быстро поставила кружку на стол, пока та сама не выпала из цепенеющей руки. Ее охватила паника, и она лихорадочно огляделась вокруг, боясь, что их могут подслушивать.

Алекс рассмеялся:

– Вам не хватает смелости, Гвен.

От звука собственного имени ее как будто ударило током. У Алекса был красивый голос: низкий, мелодичный. Раньше Гвен не обращала внимания на то, что у нее прелестное имя.

– На что не хватает смелости?

– На то, чтобы жить как хочется, не заботясь о мнении окружающих.

– А может быть, я как раз стремлюсь к тому, чтобы обо мне сложилось определенное мнение. Это моя цель, – запальчиво сказала она.

Вчера вечером Эльма прожужжала ей все уши о каком-то недавно овдовевшем герцоге, семидесятилетнем старике. По мнению Эльмы, его возраст не являлся помехой для того, чтобы Гвен попыталась стать герцогиней и таким образом реабилитировала себя в глазах общества. Его дряхлеющая светлость отчаянно нуждался в деньгах и согласился бы на брак с богатой наследницей, пусть даже и с подпорченной репутацией.