— Что с тобой? — сочувственно спросила Кати.

— Будет мне дома взбучка. — И на вопросительный взгляд Кати вытащил из кармана штанов письмо. — Сегодня почтальон принес. Из школы. Соскучился по мне директор, прямо жить без меня не может!

— Давай прочитаем, — предложила Кати.

— Зачем? — Крайцар только рукой махнул: он не любил тратить время попусту. — Я и так знаю, что там: почему не хожу в школу, что со мной, просьба представить справку от доктора.

— Ну, тогда… — проговорила Кати.

— Тогда… — согласился Крайцар.

Они поняли друг друга. Письмо было разорвано на мелкие клочки, ребята вырыли ямку у мавзолея Кошута и без особых торжеств похоронили там бренные останки директорского послания. Крайцар утоптал как следует землю, нашел две палочки и, сложив их в виде креста, связал обнаруженной в кармане веревкой. Крест они воткнули в землю.

— Мир праху его, — пропела Кати, очень поднаторевшая за последние дни в тонкостях похоронного ритуала.

Выйдя за ворота, Кати почувствовала вдруг, что отчаянно голодна. «Сейчас приду и такой кусок хлеба себе поджарю на сале, такой большущий…» — мечтала она. Но какой он будет, додумать не успела, так как в мечты ее ворвался голос тети Лаки:

— Послушай, Кати, где ты была сегодня?

— В школе, — не моргнув глазом, ответила Кати.

— К тебе тут две девочки приходили, их послали из школы.

— А какие они на вид?

— Одна с косами, а у другой веснушки на носу.

— Ага, — просияла Кати, — это Гараш и Феттер.

— Они сказали, что вот уж неделя, как ты не была в школе, и спрашивали, не знаю ли я, что с тобой.

— А скажите, пожалуйста, тетя Лаки, что вы им ответили? — с замирающим сердцем очень вежливо спросила Кати.

— Сказала, что куда-то ты ходишь, но куда, того я не знаю. Так где ж ты пропадала, а, бездельница ты эдакая?

— Нигде, тетя Лаки. Я в школе была. Только, понимаете, какое дело… — Мозг Кати лихорадочно работал, — понимаете, я сижу на последней парте, и они меня, наверное, просто не заметили. Целую ручки! — воскликнула она и бросилась к себе, чтобы избежать дальнейших расспросов.

Поджаренный хлеб был съеден. Теперь Кати охотней всего побежала бы к Этуке или хотя бы к Хромому дяденьке, но тут ей вспомнился разговор с тетей Лаки, и она сочла за лучшее поставить на огонь картошку в мундире. А пока варилась картошка, Кати взяла веник и смела в уголок пыль. Правда, папа в воскресенье подметал в комнате, а сейчас была еще только пятница, но пусть уж он, бедняжка, порадуется, а то ему и так хватает с ними хлопот. Вот и вчера вечером ему пришлось зашивать порвавшуюся наволочку — ну и пуху же было! А Кати с Шаньо еще игру затеяли — дули на перья, у кого дальше полетит. Словом, папе приятно будет, что в комнате порядок.

Да только очень нужны были папе Катины хлопоты! Он так отколотил ее, что до сих пор все у нее болит. Тетя Дёрди позвонила-таки к ним в мастерскую.

И на кой леший корзинщикам телефон!

— Если это случится еще раз… — сказала тетя Дёрди и не закончила фразы. Конец ее повис в воздухе угрозой: словно пальцем погрозили.

Про себя Кати лишь передернула пренебрежительно плечами, но для тети Дёрди покорно склонила голову набок — пускай себе верит тому, чему, взрослые любят верить в подобных случаях. И тетя Дёрди поверила, потому что добавила уже совсем другим голосом, гораздо ласковее:

— Какая ты лохматая! Причешись. Ты сама причесываешься?

Сама? Ну и вопрос! Уж не думает ли она, что тетя Бёшке каждое утро приезжает к ним из Дебрецена только для того, чтобы причесать Кати?!

Но тетя Дёрди ничего такого не думала и даже не подозревала, что тетя Бёшке вот уже несколько недель живет в Дебрецене. Учительница размышляла, вероятно, совсем о другом, потому что вдруг спросила:

— Что ты собираешься делать в воскресенье утром?

Мысли у Кати заметались: сперва бросились на кладбище к ребятам, потом на секунду застыли у обитого жестью стола Хромого дяди, заглянули на минутку в эспрессо к Этуке. Наконец Кати сказала:

— Ничего.

— Приходи ко мне, посмотришь телевизор.

— Ладно, — вежливо согласилась Кати.

Кажется, тете Дёрди захотелось сделать какое-то замечание по поводу этого «ладно», и она привычным движением уже поправила было очки, но потом все же говорить ничего не стала и молча записала свой адрес на бумажке.

— Я близко живу, найдешь без труда, — протянула она Кати листочек с адресом.

Кати выхватила его у учительницы из рук и ринулась сломя голову из класса.