– Да… пожалуйста, – с трудом промолвила Вивиан. – Это действительно очень важно.

– Что? – рассеянно переспросила Элизабет, вновь поворачиваясь к собеседнице.

В спешке оттолкнув стул и зацепившись за край скатерти, Вивиан поднялась и устремилась в коридор. Она ведь чуть было не поделилась своей тревогой, касающейся Ники, мелькнуло в голове Элизабет. Возможно, признания Вивиан каким-то образом связаны и с Каспером. «Нельзя ни в коем случае упускать такой шанс», – решила Элизабет и, схватив в охапку документы, бросилась следом за Вивиан.

Квинт остановился как вкопанный посреди зала. Он был озадачен столь поспешным бегством двух дам. Смущенная его взглядом, Элизабет промчалась мимо, пробормотав на ходу слова приветствия. Ее не покидало ощущение мучительной раздвоенности. С одной стороны, она благодарила судьбу за то, что нашелся предлог, помешавший их встрече, с другой – сожалела, что эта встреча не состоялась.

К четвергу Квинт окончательно убедился в том, что его избегают. Стоило ему, завидев Элизабет издали, попытаться приблизиться, как она мгновенно находила предлог, чтобы исчезнуть с его глаз. На телефонные звонки она не отвечала. Предложения встретиться, которые Квинт оставлял на автоответчике, изобретая всевозможные предлоги, также не дали желаемого результата. Элизабет отвечала на них вежливым отказом, передавая записки через дежурного у стойки с ключами.

К концу дня Квинт уже буквально метался по коридору, не обращая внимания на косые взгляды посетителей отеля. Никогда в жизни ему не приходилось испытывать такой безысходности. Ночь любви, проведенная с Элизабет, только обострила его чувства. Они уже вышли за рамки просто физического влечения, к чему, разумеется, тоже нельзя было отнестись свысока.

Теперь Квинт не просто желал Элизабет. Она была необходима ему. Ему хотелось прижать ее к груди и поведать о самом сокровенном, в чем Квинт не осмеливался признаться никому на свете, даже самому себе. Элизабет была нужна ему, чтобы просто смотреть на нее и слушать голос, похожий на шум теплого весеннего дождя. Она необходима ему, чтобы смеяться над ее шутками, дарить ей букеты маргариток среди зимы, а в июльский зной растянуться вместе на искристом снегу в далеких Гималаях.

– Я задыхаюсь, черт побери! – выкрикнул Квинт и вдруг встал как вкопанный, заметив, что к его ногам упала хозяйственная сумка. Подняв глаза, он увидел перед собой опешившую пожилую женщину.

– Вы что – выпили, молодой человек? – спросила она, принюхиваясь.

– Нет, мадам, – смущенно ответил Квинт, протягивая ей подобранную сумку. – Но я готов выслушать ваши предложения.

Дама презрительно фыркнула и пошла прочь. Квинт уже собирался возобновить хождение по коридору, как вдруг дверь, ведущая в служебные помещения отеля, распахнулась. На пороге стояла Элизабет в плаще с сумкой в руках. Пока она пробиралась сквозь толпу к выходу, Квинт стоял, не в силах сдвинуться с места. Только когда она вышла из здания отеля, он схватился за голову и помчался за ней.

Элизабет стремительно зашагала по бульвару. Она слышала за спиной приближающиеся торопливые шаги. Весьма вероятно, что это Квинт. Во всяком случае, когда Элизабет выходила из отеля, ей показалось, что его лицо мелькнуло в вестибюле. Ей, конечно, хотелось надеяться, что это не Квинт. Последние несколько дней она ощущала себя такой несчастной, что встреча с Квинтом стала бы для нее слишком тяжелым испытанием. Именно поэтому девушка старательно избегала его. Зачем мучить себя новой встречей, если разлука все равно неизбежна, рассуждала она.

Догнав Элизабет, Квинт замедлил шаг. Он запыхался, из полураскрытых губ вырывались клубы пара. Они продолжали путь вместе в полном молчании. По мере того как расстояние до дома Элизабет сокращалось, на душе у нее становилось все тяжелее. Наконец, не выдержав, она в отчаянии свернула на боковую улицу, решив, что если уж невозможно избежать этой встречи, пусть она пройдет на нейтральной территории.

Они зашли в кафе и сели за столик возле разрисованного морозными узорами окна. Изучение меню заняло не более минуты. Наконец официантка принесла заказанный рулет с повидлом и кофе и удалилась. Квинт сразу отодвинул чашку в сторону.

– Взгляни на меня, Элизабет, – повелительно прошептал он.

Элизабет подняла глаза. В устремленном на нее взгляде застыли и гнев, и боль. Сжатые в кулаки руки побелели в суставах. В безотчетном порыве Элизабет обхватила ладонью руку Квинта. Кулак разжался, пальцы их рук сплелись. Охватившее Элизабет чувство было подобно урагану, все сметающему на своем пути.

– Я знаю, – продолжал Квинт хриплым голосом, – что тебе не нужна любовь на одну ночь. Ты говорила мне об этом. Но разве наша субботняя встреча не убедила тебя в том, что ты заблуждаешься? Как после всего, что мы оба пережили, ты могла покинуть меня?! Как ты можешь делать вид, что ничего не изменилось?! Ведь мы до безумия любим друг друга!

Элизабет взглянула на Квинта. Из глубины темных глаз сквозь гнев и боль на нее глядела ее собственная тоска. «Любовь побеждает все – какое заблуждение, – подумала Элизабет. – Стоит разлучить двоих, и любовь превращается в безжалостную пытку».

– Ну же, Элизабет! Я знаю, что последнее время тебе было так же несладко, как и мне. Ты хотела не думать обо мне и поэтому с головой ушла в работу. – Элизабет молча отвернулась. – Проклятье! Ну скажи же хоть что-нибудь!