Шрифт:
Аэровокзал провинциального российского города с самого утра был набит битком.
Среди пассажиров прибывшего рейса, постукивая палочкой по мраморным плитам пола, к выходу из терминала пробирался Корытов.
У выхода из терминала в толпе встречающих стоял и первокурсник военного училища Андрей Фоменко — в новенькой парадной форме.
Увидев в дверном проеме Корытова, Андрей сразу узнал его, широко заулыбался и бросился ему навстречу.
Когда Андрей оказался в паре шагов от Корытова, тот, почувствовав его приближение, замер на месте.
Андрей тоже остановился.
Корытов уверенно произнес:
— Андрей?
Андрей шагнул ему навстречу.
— Я, Евгений Иванович. Здравствуйте.
— Здравствуй.
Они обнялись.
Отстранившись от Андрея, Корытов улыбнулся и дотронулся пальцами до его погон.
— Я хоть и не вижу, но уверен… Форма сидит на тебе так же, как на отце, — словно ты в ней родился.
39
В глубине городского кладбища стоял скромный гранитный обелиск с овальным портретом Фоменко, увенчанный пятиконечной звездой.
Положив к подножью памятника цветы, Корытов и Андрей с полминуты стояли молча.
Затем оба опустились на скамейку рядом с могилой.
Корытов достал из внутреннего кармана пиджака тощенькую пачку фотографий и протянул их Андрею.
— Это я привез тебе. Возьми.
Андрей бережно принял из его рук снимки и тут же начал разглядывать их.
На одной фотографии Фоменко был запечатлен вместе с Корытовым. Андрей повернулся к нему.
— Здесь есть и фотка, где он с вами…
Корытов оживился и улыбнулся.
— Где мы стоим в обнимку? Я — в тельняшке, а сбоку у меня болтается большу-у-ущая кобура?
Андрей, тоже заулыбавшись, кивнул.
— Ага.
Он закатал рукав кителя. На запястье его руки тускло блеснули старенькие часы с потертым кожаным ремешком.
— Чепига тоже привез мне кое-что на память об отце. Его часы.
Корытов покачал головой.
— Знаю… Командирские, со светящимся циферблатом. Стекло треснуто сразу в двух местах…
— Да, они.
— Часам досталось, когда его «бэтээр» перевернулся и едва не рухнул в пропасть. В Панджшерском ущелье…
Изменившись в лице, Андрей жестко сузил глаза.
— Я бы тоже хотел попасть туда…
— Зачем? — Корытов горько усмехнулся. — Чтобы отомстить?
— Да.
Корытов положил на плечо Андрея свою руку.
— Не надо, Андрей. Воздавать у нас права нет. Никому и ни за что… А туда ты уже не попадешь. — он облегченно вздохнул. — Войска будут скоро выводить. И слава богу!
40
Передние «бэтээры» колонны, хвост которой терялся где-то на другом берегу реки, уже съехали с моста через Амударью и двинулись по дороге, вдоль которой стояли сотни людей.
Люди махали руками, радостно улыбаясь и забрасывая машины цветами. Над толпой встречающих алели транспаранты: «Интернациональный долг выполнили с честью!», «С возвращением домой!»…
…Недалеко от дороги, в стороне от встречающих колонну людей, переминался с ноги на ногу корреспондент Центрального телевидения Лущинский в белоснежной рубашке с приспущенным по случаю жары галстуком. Он держал в руке микрофон, готовясь начать репортаж.
Молодой оператор с большой телекамерой на плече уже замер напротив него, нетерпеливо ожидая команды.
Лущинский пригладил ежик седых волос, поправил галстук, откашлялся и бросил оператору:
— Ну что, готов?
Оператор кивнул:
— Да.
Корреспондент махнул рукой:
— Тогда поехали!
Расправив плечи, Лущинский громким и хорошо поставленным голосом стал произносить в камеру текст, который написал еще в Москве и, пока летел в самолете, выучил назубок:
— Сегодня согласно решению Центрального Комитета Коммунистической партии Советского Союза и Советского Правительства начался вывод Ограниченного контингента наших войск с территории Республики Афганистан.
Полуобернувшись к колонне, передние «бэтээры» которой уже появились за его спиной, Лущинский уверенно продолжал:
— Мы видим колонну воинской части, которой командует полковник Тодоров… Она первой пересекла линию государственной границы и оказалась на родной земле. Воинов-интернационалистов, с честью выполнивших свой долг, встречают жители приграничного Термеза…
…В люке передней машины колонны стоял полковник Тодоров. Широко улыбаясь, он прижимал одной рукой к груди огромную охапку цветов, а другую держал у козырька кепки, отдавая встречающим честь.