На Гору влюбленных поднимаются все крутые половозрелые тинейджеры, чтобы напиться, пощупать друг друга и даже порой зачать никому не нужного ребенка. Те, у кого есть машины, останавливаются возле утеса; у кого машин нет, идут в лес или уединяются в заброшенной хижине.

Это идеальное место, чтобы целоваться с моей новой как бы подружкой — здесь нет ни собак, ни Малиновых Огней. На нас дурацкие картонные цилиндры в стиле Дяди Сэма, которые принято надевать на вечеринку, с резинками, чтобы не спадали с головы.

На мне костюм в вертикальную полоску, а Сара вся в клеточку, как шотландка.

Большинство ребят приходят сюда с пивом, а я принес диетическую колу — для смеха, — которую планировал открывать с истошными криками, чтобы побесить людей, считающих, что они круче меня, но, увы, на горе никого нет, а показывать задуманный спектакль в отсутствие публики бессмысленно.

Пришлось поменять планы. Я хотел привести сюда Сару вечером, в момент, когда здесь собирается толпа, но в это время я обещал Кэт быть с ней, а данное слово нужно держать.

— Знаешь, — говорит Сара, улыбаясь, — мы нарушаем правило номер двадцать один: «любовью на обрыве не заниматься». Ты сам его предложил, но я тебя прощаю.

— А мы его нарушать не будем, — возражаю я, ставя на землю банки с колой и поправляя резинку, удерживающую на голове цилиндр, — потому что лично я к обрыву приближаться не собираюсь.

Я не только не хочу подходить к обрыву, но даже отрицаю само его существование.

Сара смотрит на меня, недоверчиво подняв брови, словно хочет сказать: «Правда, что ли?» Чтобы позлить меня, она нарочно выходит на самый край, становится там, опускает руки и делает глубокий вдох. В этот момент она похожа на гигантскую птицу, готовящуюся взлететь.

— Ух ты, — говорит она, — отсюда столько всего видно. Прекрасный пейзаж.

Я не могу этого видеть. Отворачиваюсь и смотрю на заброшенную хижину. Так ее называют ребята, хотя она больше похожа на шалаш. Грязный, мерзкий шалаш, который так и хочется облить каким-нибудь дезинфицирующим средством, а еще лучше сжечь. Стекла в окнах разбиты, дверь открыта, а дорожка, ведущая к дому, усыпана пивными бутылками. Такое впечатление, что в хижине их уже так много, что они сами собой выкатываются наружу под воздействием силы земного тяготения.

Оглядываюсь назад и досадливо морщусь. Сара все еще стоит на краю обрыва. Прошу ее отойти подальше, и она бежит ко мне со словами: «Да, сэр!» Подбежав, она горячо обнимает меня, потом, словно устыдившись внезапного наплыва нежности, опускает руки и отходит на шаг. Может, она почувствовала, что ее проявления чувств переходят границы дозволенного по отношению к простому партнеру по лабораторным работам; а может, я не обнял ее в ответ. А все дело в том, что, пытаясь представить себя не просто «партнером по лабораторным», я тут же вспоминаю Кэт, а это рождает во мне чувство вины.

— Дэмиен, — говорит Сара, тыча носком туфли в лежащий на земле камень, — я так рада, что ты поехал тогда со мной в Вилмор. Хотя отца мы так и не освободили, но я научилась доверять тебе, и мне… было так весело. С тобой.

Я слушаю ее, не поднимая глаз.

— Знаешь, мне значительно веселей, когда за нами не гонятся сумасшедшие зомби, — говорю я наконец.

Мы стоим рядом примерно с минуту, молчим и не дотрагиваемся друг до друга.

— Дэмиен, что-то не так? — спрашивает Сара, не выдержав молчания.

Я принужденно улыбаюсь и обнимаю ее.

— Нет, все хорошо.

Кажется, Сара мне не поверила, но, глубоко вздохнув, прижимается ко мне и кладет голову на грудь. Потом поднимает голову, чтобы прижаться губами к моим губам.

Кэтрин Локи.

Я осторожно разжимаю объятия, делая вид, что не заметил ее желания поцеловать меня, и отхожу. Говоря о нашей с Кэт свадьбе, я шутил. Это было сказано совершенно не всерьез. Я хотел помучить ее, не себя. Так почему я не могу перестать об этом думать?

Кэт не лгала, когда сказала, что сожалеет о том, что целовалась с тем парнем на вечеринке. Между нами уже все было кончено, и просить прощения у меня нужды не было, но она все-таки попросила.

— Знаешь, — говорю я Саре, снимая картонный цилиндр, — думаю… думаю, я должен вернуться домой. Не могу сосредоточиться.

Сара перестает улыбаться. Нахмурившись, она разглядывает разбросанные по земле бутылки, банки из-под пива и… всякие другие предметы.

— Так ты пойдешь с нами? — спрашивает она, пиная валяющийся у ее ног использованный презерватив. — В пиццерию? Тебе не придется говорить, что мы с тобой партнеры по лабораторным работам. Скажешь просто, что ты мой друг или…