— Здравствуй, Фаусто, — сказал Майкл. Он единственный на этом свете называл Ника нареченным именем.

— Здравствуйте, дон Корлеоне.

«И не забудь Новый Орлеан, где родился блюз».

Майкл подошел к музыкальному автомату и вырубил его.

Затем с улыбкой повернулся к Нику.

— Присаживайся, Фаусто.

Ник Джерачи взглянул на «М-12». Рыпаться бесполезно. Разум лихорадочно пытался найти выход. Ни при каких обстоятельствах не станет он молить о пощаде или показывать слабость.

Джерачи вздохнул и сел.

Аль Нери пихнул Момо на стул у барной стойки. Таракан боялся смотреть Нику в глаза.

Эдди Парадиз занял место у стены, между телохранителями. Сложил руки с раздраженным видом, как человек, которого прихватили с собой, пока жена делает покупки.

Майкл снова сцепил руки за спиной и медленно подошел к столу Ника. Много лет назад дона ударил по лицу капитан полиции, и при определенном свете шрам на щеке и челюсти после пластической хирургии резко бросался в глаза.

Джерачи был почти на тридцать сантиметров выше Майкла. Сидя, он почти не уступал ему в росте. Ник мог броситься на него, захватить в заложники. Телохранители не станут открывать огонь. Побоятся попасть в Корлеоне.

— Ты был близок к цели, Фаусто, — проговорил Майкл негромко. — Почти добился своего. Столько лет в пещерах и сараях, в бегах, и, несмотря на ничтожный шанс, ты, мой бывший друг, почти сделал это.

Корлеоне ходил взад-вперед мимо Джерачи, но Ник решил не трогать его. Чего этим добьешься? Ударит врага пару раз, затем их разнимут, и конец. Как в большинстве деликатных ситуаций, физической силой проблему не решишь.

Майкл остановился и встал к Нику лицом.

— Могу представить, как тебе больно сейчас, Фаусто. Разве не трагедия — приблизиться к возвращению всего утраченного и к обретению одним махом всего желанного… И вдруг такой поворот.

Момо по-прежнему не поднимал глаз. Его привели сюда убить Ника, чтобы доказать свою преданность, в точности как Ник был вынужден убить Тессио. Подавленный чувством вины, Таракан выглядел прескверно.

Нери тяжело дышал и с нетерпением дожидался расправы.

Эдди поглядывал на часы.

Телохранители смотрели с любопытством.

— Несмотря на все наши разногласия, дон Майкл, — сказал Ник, — я был более высокого мнения о тебе. Тобой управляют чувства, а не разум. Я попросил у наших друзей в Комитете то, о чем ты всегда мечтал, слово в слово. Я поклялся донам, что не причиню вреда ни тебе, ни твоей семье. Меня воротило, когда я добровольно отказывался от мести, но я сделал это, потому что должен был принять лучшее решение для всех. Никто не останется в проигрыше, никто не умрет, никто не замарает себя грязной мокрухой, в которой тебя на удивление легко обличить. Или твоих друзей. Я не какой-нибудь кровожадный феодал, Майкл, и ты тоже. Мы современные люди, современные бизнесмены. Ты выйдешь из битвы миллионером, Майкл, безупречным, законопослушным американским миллионером. А когда уляжется пыль, я лично вложу миллион долларов в благотворительный фонд имени твоего отца.

Корлеоне продолжал стоять напротив Ника Джерачи, молча и недвижно взирая на самого талантливого человека из всех, кто на него работал.

— Если убьешь меня, — продолжил Ник, — значит, все твои мечты — пустая ложь. Ты поставишь крест на желаемом в угоду мести. Убей меня, и тебе не выбраться из преступного мира. Даже стоя здесь, ты понимаешь, что я прав. Я протоптал для тебя тропу к избавлению, и, не ступив на нее, ты будешь постоянно слышать мой голос, напоминающий, что ты продул. Убей меня, и признаешься, что в глубине души ты лицемер и обманщик. И неважно, узнают ли об этом люди за стенами бара, ты сам будешь это знать. Один выстрел, и вся твоя жизнь сведется к огромному фарсу.

Майкл изумленно покачал головой.

— Ты ничего не понимаешь, — проговорил он.

Джерачи выдержал паузу.

— Ладно. Просвети меня.

— Твой друг в Новом Орлеане шьёт тебе дело как организатору заговора и убийства президента Ши. Имеются фотографии, на которых ты стоишь рядом с Хуаном Карлосом Сантьяго в Новом Орлеане, есть доказательства ваших встреч в Луизиане и Майами. Мне неизвестны подробности, но точно знаю одно: все улики ведут к тебе.

Джерачи был уверен, что он блефует.

— Меня легко отмажут. Ведь все это ложь.

— Я был более высокого мнения о тебе, — парировал Майкл. — У тебя ведь незаконченное юридическое образование. Ты должен понимать, что Правда в суде никого не интересует.

Момо Бароне соскользнул со стула. Аль Нери ударил его по липу, и тот сел обратно.

Эдди посмотрел на них так, будто на его глазах мать шлепнула по попке непослушного ребенка.

Телохранители переминались с ноги на ногу, продолжая целиться Нику прямо в сердце.