– Мисс Ситон, вы очень доходчиво мне все объяснили. Я понял, вы наемная работница, и ничего больше.

Виктория, опираясь на руку Сомертона, выбралась из экипажа. Надо признать, передышка ей просто необходима. Она пробыла с ним наедине четыре изнурительных часа в замкнутом пространстве тесной кареты. Его присутствие подавляло ее. И он напугал ее своими бесконечными расспросами.

По крайней мере, сегодняшнюю ночь она проведет в тишине и покое. Господи, ей предстоит неземное блаженство. Ведь дома каждую ночь кто-нибудь из детей непременно требовал ее внимания. Она не могла припомнить, когда ей в последний раз удалось по-настоящему выспаться.

– Пойдемте, – сказал Сомертон, подавая ей руку.

– Благодарю.

Не успели они приблизиться к гостинице, как двери распахнулись и во двор вышел крупный темноволосый мужчина. Он широко улыбнулся и радостно воскликнул:

– Сомертон! Тоже направляешься к Фарли?

– Энкрофт? Мы не встречались несколько месяцев, – сдержанно ответил Сомертон.

Энкрофт с интересом посмотрел на Викторию, и его улыбка стала еще шире, а на полных щеках появились глубокие ямочки.

– И можно понять почему. Очевидно, ты был чрезвычайно занят все это время.

Виктория вспыхнула от смущения, уловив в его словах весьма непристойный намек. Она надеялась, что Сомертон немедленно поставит весельчака на место, но вдруг поняла – этого не произойдет. Она приступила к работе и должна играть свою роль.

Энкрофт… Это имя показалось Виктории смутно знакомым, но ей никак не удавалось припомнить, где она его слышала. Может быть, одна из обитательниц соседнего дома упоминала о нем? Нет, вряд ли. Дамы из борделя умели держать язык за зубами и обычно отличались большой осмотрительностью в высказываниях. Но откуда же она знает это имя?

Сомертон притянул ее к себе:

– Ты прав, Николас. Очень занят.

– Значит, вы тоже решили заночевать здесь? Погода становится все хуже, – сказал Энкрофт, глядя на свинцовые тучи, из которых валил густой снег.

– Да. Надеюсь, завтра мы наверстаем упущенное и вовремя доберемся до места. Кстати, о плохой погоде. Мой долг – огородить от нее эту прелестную женщину. – Энтони решительно двинулся к гостинице.

– Сомертон, хорошо бы нам вместе отобедать сегодня вечером. Втроем.

– Николас!

В голосе Энтони прозвучало предостережение, но для Виктории осталось загадкой, что бы это значило.

– Я уже заказал себе отдельную столовую и буду рад скоротать вечер в компании старого друга… И возможно, приобрести нового. – Энкрофт лукаво подмигнул ей.

– Хорошо. Обед в семь, – согласился Сомертон и шагнул в дом, увлекая ее за собой.

– Всего доброго, сэр, – обернулась она к Энкрофту. Как только двери за ними захлопнулись, Сомертон поправил ее:

– К нему обращаются «милорд». Виктория остановилась и выдернула руку.

– А как именно я могла об этом узнать, если вы не удосужились представить нас друг другу?

– Мы обсудим это наверху.

Его оскорбительное поведение глубоко задело ее.

– Сомневаюсь, что наша беседа состоится. Скоро я буду в своей комнате за надежно запертой дверью.

Сомертон подошел так близко, что Виктория почувствовала его горячее дыхание на своей щеке:

– Вы сильно ошибаетесь. Я ни за что не позволю своей любовнице провести ночь в одиночестве.

Ее сердце бешено забилось. Что он такое говорит?! Это же все не по-настоящему. Она не может, не хочет, не станет его любовницей.

Виктория не знала, куда деваться от его пристального взгляда.

– Но… Но мы же в гостинице, а не в гостях, – запинаясь, пролепетала она.

– Однако лорд Энкрофт уже знает, что мы вместе. Вот мы и останемся вместе… На всю ночь.

Энтони поднялся по скрипучей лестнице, оставив свою спутницу чуть позади. Черт бы побрал этого Николаса! Раз он здесь, Виктории нельзя занимать отдельную спальню.

Энтони открыл дверь и мрачно убедился в том, что худшие из его опасений подтвердились. Посреди комнаты красовалась единственная кровать весьма скромной ширины. Два человека не в состоянии разместиться на ней иначе, как вплотную прижавшись, друг к другу.

Он не выдержит такой близости. Есть предел человеческим возможностям. И он уже почти достиг этого предела, когда они с Викторией находились вдвоем в экипаже. Он постоянно смотрел на ее прелестное лицо, все его мысли сосредоточились на ее губах. В конце концов, он решил бороться с соблазном и затеял беседу в надежде отвлечься от томившего его желания. Не помогло.

Интересно, как ей удалось при таком, мягко говоря, богатом жизненном опыте сохранить столь невинную внешность?

– Нет, так не пойдет, – выпалила Виктория, как только вошла в комнату.