— Иностранная разведка? Или чеченцы? Допускаете такую версию?

Хорьков пожал плечами.

— За бугром тоже нас не жалуют. И черножопые… Вполне вероятно… Мы с открытой душой к ним, а они с камнем за пазухой. Вот что значит потерять былую мощь. — Хорьков снова вытянул трубкой губы. — Выходит, у вас тоже пока ничего конкретного?

— К сожалению, — не сдержал вздоха Семиженов. — Если вам станет что-то известно, позвоните.

— Обязательно.

Подполковник и бизнесмен пожали друг другу руки.

Хорьков в какой-то степени был прав в суждениях о Лебединском, но Семиженов все-таки решил навестить преуспевающего бизнесмена. Не сбрасывая со счетов иностранную разведку и чеченцев, подполковник больше склонялся к нашим доморощенным вандалам: демократия словно сняла с их рук наручники, и они, давно жаждавшие наживы и славы, рванулись к сладкому пирогу, желая урвать кусок покрупнее, не брезгуя никакими методами. Восхождение Лебединского наверх, на вершину волжанского предпринимательства, мало чем отличалось от методов Хорькова. Едва в городе объявили о приватизации предприятий, Семён Семенович, пользуясь связями с высокими чинами в столице, заручился их поддержкой на приобретение приборостроительного завода. Тут же скупил по дешевке ваучеры, взял кредит в банке и стал хозяином одного из самых благополучных предприятий. Сразу же курс в торговле взял на зарубежные фирмы, на доллары. За пять лет он сколотил солидный капитал и стал крупным российским бизнесменом. Хорьков несколько отстал, уступил первенство, с чем никак не мог смириться. И вот наконец ему удалось перехватить очень выгодный крупный заказ. Два хищника готовы были вцепиться за него друг другу в глотки…

Лебединский и внешностью, и манерами во многом отличался от Хорькова: крупный и непомерно растолстевший, он двигался неторопливо, важно неся впереди заметно выпиравший живот. Пальцы рук, толстые и мягкие, выдавали, что их хозяин никогда не занимался физическим трудом и пренебрегал даже гимнастикой. Голова крупная, с большими залысинами, но еще не седая; лишь отдельные волосинки контрастно выделялись на черных курчавых висках. Тёмно-карие глаза, не по возрасту блестевшие, внимательно осмотрели вошедшего, будто ощупали с ног до головы, приветливо улыбнулись.

— Давненько в нашем хозяйстве не появлялись стражи порядка, — сказал он с легкой иронией, жестом приглашая Семиженова садиться. — Чем обязаны такой честью?

— Да вот по случаю большого несчастья у вашего коллеги, — не стал темнить Семиженов: Лебединский не из тех, кого можно обвести вокруг пальца. — Решил узнать, все ли у вас в порядке — вы теперь настолько самостоятельными стали, что обходитесь зачастую без правоохранительных органов. Хотя бы в известность нас ставили.

— Слава богу, пока такой нужды не было. — Лебединский еле втиснулся в кресло. — Хорькову искренне сочувствую: такого и самому ярому врагу не пожелаешь. — Пронзающим взглядом зыркнул в глаза подполковника и будто прочитал в них его мысли: «Складно врешь, но я-то знаю твое „искреннее сочувствие“». Вмиг напустил на лицо грустную мину. — Жаль очень летчиков. Не на войне — у себя дома погибли. — Глубоко вздохнул. Перевел взгляд на лежавшие перед ним бумаги, потеребил их и продолжил: — А знаете, я чуть было не оказался в положении Хорькова — тоже договаривался с авиакомпаниями о переброске в Китай космической аппаратуры…

Умён, умён Лебединский, отметил про себя Семиженов. Упредил его вопрос о контракте, догадываясь, что о нём известно. Но и подполковник не из простачков, заметил, как насторожились, озаботились глаза бизнесмена. С чего бы это?

— Кстати, о космической аппаратуре. Как это Хорькову удалось перехватить ваш контракт? — спросил Семиженов.

Лебединский почесал свой длинный нос.

— Тут мой коммерческий директор проморгал. Долго торговался, — откровенно признался бизнесмен. — А вышло — к лучшему. Коммерция, — усмехнулся он и пояснил: — Не знаешь, где найдешь, а где потеряешь.

— У вас работают Писменная Лариса, невеста пропавшего лётчика Кленова и его бывшие сослуживцы Кочергин и Желкашинов. Они не обращались к вам за помощью в розыске офицера?

— Почему именно ко мне? — на лице бизнесмена выразилось искреннее удивление. — Они скорее обратились бы к вам.

— Не прибедняйтесь, Семен Семенович, у вас, слышал я, служба сыска поставлена не хуже, чем в МВД.

— Спасибо за комплимент, — улыбнулся Лебединский. — Это только вам известно, и то с большим преувеличением. Никаких частных сысков мы не ведем, кроме «кидал» да должников, которые, к сожалению, и моих подопечных, случалось, объегоривали. Что же касается Писменной, она действительно у нас работает, сильно переживает за жениха. Кочергин же и Желкашинов в моем ведомстве не значатся. Последний, насколько мне известно, занимается поставкой иномарок. Две машины и я приобрел у него. Вот и весь наш контакт.

— Извините, значит, меня неверно информировали, — слукавил Семиженов. Он прекрасно знал, что Кочергин служит в охране Хорькова, а у Желкашинова своя коммерция. Но оба бывшие сослуживцы Кленова, и, чем черт не шутит, могли иметь отношение к похищению. Тем более что Желкашинов, по имеющимся сведениям, был тесно связан коммерческими узами с Лебединским… Почему бизнесмен постарался откреститься от коллеги? Стоят на слишком разных ступенях коммерции? Вероятно. Проверить алиби Желкашинова всё равно придется… — Что ж, большое спасибо за информацию, — поднялся Семиженов. — Еще раз извините за беспокойство. И все-таки если вам или вашим подручным станет что-то известно о катастрофе, убийстве Рыбина и пропаже Кленова, позвоните мне. — И подполковник черкнул на календаре номер своего телефона.