Я говорю: "Ну что Вы! Как с нею так можно — посылать ее куда-то к черту на кулички? И потом у нее такие больные ноги. Еле ходит. Подагра ее замучила. После этого переезда она будет никакая и вряд ли сможет выступать. Нельзя ее по горам таскать!"

– Ну, тогда я не знаю, что делать, — задумался Татаев. — Кроме Вашего выступления сегодня в Грозном концертов нет.

– Пусть выступает в моем концерте, — предложил я.

…Прихожу к Руслановой. Приношу фрукты, ягоды, прочую снедь и говорю: "Лидия Андреевна, в пять часов у Вас выезд на концерт.

– Вместе поедем? — спрашивает Русланова.

– Конечно, вместе, — говорю я.

Садимся в машину, приезжаем на концерт. Увидев мой оркестр, Русланова задает вопрос: "А кто еще будет с нами в концерте?"

– Никого.

– Как никого?

– Да так. Будем выступать только Вы и я. Так что сами решайте, когда Вам удобнее выходить: хотите в конце, хотите в начале, хотите в середине…

– А ты, сколько петь будешь? — озадачилась Русланова.

– Не знаю. Песен 25–28.

– Сколь-ка?

А я даже не подумал, когда машинально называл эти цифры, которые соответствовали моему сольному концерту…

– А-а-а… Значит, я у тебя в антураже…

– Да не-е-ет. Что Вы, Лидия Андреевна? Вы — как подарок слушателям!

И вправду любовь к ней была, что называется, народная. Как-то, гастролируя в Омске, я, еще очень молодой артист, ехал с концерта на такси. Разговорились. И вдруг таксист спрашивает: "А Вы Русланову живьем видели?" "Не только видел, но и выступал много раз в одном концерте", — сказал я. И тогда растроганный таксист неожиданно признался: "А вот если бы мне сказали: за то, что увидишь Русланову, придется умереть. Знаете, я бы, не задумываясь, в гроб согласился…"

Лидия Андреевна жила у метро "Аэропорт".

И мы в 1973 году с моей еще совсем молодой женой, с Нелей, пришли как-то к ней в гости почаевничать. Жила она уже одна. Была, правда, у нее приходящая домработница, но жила она одна Воображение гостей всегда поражали развешанные на стенах картины знаменитых художников. Моя Неля восхищалась: "Какая у Вас красота, Лидия Андреевна!"

– Тоже мне скажешь, красота. Это все, что осталось от красоты, — вздыхала Русланова — Все забрали.

Я поправил ее: "Лидия Андреевна, не все забрали. Многое ведь и вернули".

– Называется "вернули". Если бы ты видел, сколько забрали!

Для нее эти картины были поистине духовной пищей, а не тем, чем бывают для очень богатых, но малоинтеллектуальных людей, которые, ничего не смысля, заводят собрания книг, фарфора, живописи и т. д. Русланова во всем, что собирала, разбиралась. Подводила к картине и, как настоящий ценитель, давала пояснения и делала тонкие замечания. Собирательство было у нее не ради моды, а для души. Антиквариат, живопись, драгоценности и ювелирные украшения — все это было плодами ее профессиональных увлечений.

Она до последнего со знанием дела надевала на себя те или иные богатые украшения.

В связи с этим запомнились картинки ее подготовки к выходу на сцену. Она говорила: "Пора засупониваться. (Значит, одеваться.) Давай, касатик, иди к себе, потому что я сейчас в сейф полезу". И показывает себе на грудь. "Сейф" был у нее на груди. Я уходил. Она доставала из этого своего "сейфа" мешочки с драгоценностями и начинала наряжаться. По окончании концерта все происходило в обратом порядке. Я стучал к ней в гримерку: "Лидия Андреевна, Вы готовы?"

– Ой, какой ты скорый! Подожди-подожди, касатик, я еще не рассупонилась. (Это означало, что она еще не переоделась и не отправила свои драгоценности в… "сейф".) А матерщинница была какая! Заслушаешься…

Последние ее дни и похороны были очень печальны. Кстати, это участь большинства знаменитых людей. На этот счет у Беранже есть точные стихи (известные у нас в переводе Маршака "Нищие" — о судьбе когда-то популярной актрисы):

Кто ж провожает ее на кладбище?

Нет у нее ни друзей, ни родных.

Несколько только оборванных нищих,

Да пара гнедых, пара гнедых…

Я не могу сказать, что и Лидию Андреевну в последний путь на Новодевичье провожало мало народу, но, конечно, несопоставимо меньше, чем было бы, если бы ее не стало в те годы, когда ехали на ее концерты за тридевять земель.

Похоронили ее в одной могиле с генералом Крюковым — одним из ее любимых мужей.

Дожив до почтенных лет, ни с одним мужем Русланова детей не завела. Наследницей ее богатейшего наследства оказалась приемная дочь, дочь генерала Крюкова. У них были хорошие отношения, но, знаете, могилка Руслановой почему- то не ухожена… Конечно, это могло бы сделать, скажем, государство, но даже у него нет юридического права на владение могилой, и никто, кроме имеющих такое право, не может предпринимать никаких действий к месту захоронения…