Наша работа застопорилась.

— Очень гадко с твоей стороны, Эдим, дорогой, просто очень гадко, быть таким невнимательным и ничего не запомнить, — сказала она, зевая.

Меня насторожило обращение «дорогой», и я стал уже опасаться, не повторится ли сейчас то, что произошло у меня с Дульнессой, ненасытной наездницей. Однако мои усики не уловили ничего, что могло бы говорить о ее сексуальных эмоциях. Позднее я узнал, что то был обычный для Роски стиль обращения. Для того, чтобы с успехом иметь дело с обитателями Первого уровня, нужно как следует уяснить себе, что в доброй половине случаев он вовсе не имеют в виду того, что говорят.

Она продолжала:

— Ах, как я устала от этого занятия! Мое искусство ждет меня. Авад!

Появился федируни. Он отвесил поклон.

— Уведи мастера Эдима, — сказала Роска, — и до завтрашнего дня пусть займется чем-нибудь по хозяйству. И… что еще?.. вели Фонигору назначить ему плату в десять пенсов. Благодарю вас.

Пока Авад вел меня, я спросил:

— Что представляет собой искусство ее светлости?

— В этом году — живопись.

— А что было раньше?

— В прошлом году — украшения из перьев, в позапрошлом — игра на цитре. В следующем году, я думаю, будет еще что-нибудь.

В течение следующих дней я узнал о том, что мадам Роска — очень талантливая, энергичная женщина. Тем не менее она никогда не могла следовать по одному пути до конца. Она меняла мнения и планы чаще, чем кто-нибудь другой из известных обитателей Первого уровня, хотя все они не отличались постоянством. Помня Джиммона, я удивлялся тому, что такая легкомысленная особа сумела не только сохранить, но и приумножить унаследованное ею богатство. Я заключил, что за ее легкомыслием скрывается острый ум или что она являет собой редкий случай удивительного везения.

С другой стороны, она всегда была уравновешенна, вежлива, изящна — даже в обращении с самыми незначительными существами из тех, кем ей приходилось командовать. Когда она доводила их до бешенства свойственными ей внезапными переменами планов, а слуги ворчали и ругали ее в своих комнатах, непременно находился кто-нибудь, кто говорил:

— Но все-таки она настоящая госпожа.

Подобные собрания среди ее двенадцати слуг были частыми — Роска не требовала от них строгой дисциплины. Кроме того, они любили поболтать. Между прочим, я узнал, что половина свободных мужчин высших кругов Ира являлись поклонниками Роски и претендовали на ее руку. Или, по крайней мере, на состояние Бликснеса. Значительная же часть несвободных мужчин с удовольствием бы обменяли на нее своих жен. Слуги строили догадки по поводу того, кто сможет достичь цели, но пока не было никаких свидетельств того, что кому-то удалось продвинуться в этом направлении дальше других.

Вместе с Роской мы восстановили процедуру заклинания Мальдивиуса и готовились уже приступить к делу, когда она сказала:

— Ох, нет, Эдим, дорогой, меня вдруг обуял ужас от одной мысли о том, что я могу увидеть. Лучше ты займи мое место. Ты умеешь гадать по кристаллу?

— Не знаю, мадам, я никогда не пробовал.

— Так попытайся сейчас. Начни с молитвы Зеватасу.

— Я сделаю все, что в моих силах, чтобы угодить вам, — сказал я и занял ее место.

Я прочитал молитву, но ничего не почувствовал, ибо боги Нинга не имеют ничего общего с богами Новарии. Я втянул в себя дым и начал произносить заклинание Мальдивиуса.

Довольно скоро мерцающий в сапфире свет начал приобретать форму. Сначала появилась как бы затянутая облаками сцена: часть неба и облако, земля и море, все перемешенное и изменяющееся. Один раз мне показалось, будто я смотрю вниз на землю с высоты птичьего полета, а уже в следующее мгновение мне привиделось, что я лежу на лугу, глядя сквозь стебли трав. Потом я словно бы погрузился в море, где тусклые, снабженные плавниками существа перемещались в голубоватом свете. Спустя какое-то время я научился управлять этими эффектами, так что видимость стала приличной.

— Что я должен искать? — спросил я. Говорить во время подобного состояния транса — все равно что пытаться беседовать, когда голова твоя обернута одеялом.

— Угрозу, которую Мальдивиус предсказал Иру, — ответила она.

— Я слышал об этой угрозе, но Мальдивиус ничего не сказал о ее природе.

— Давай подумаем. Что, если какая-то соседняя нация замышляет недоброе?

— Я ни о чем подобном не слышал. Находится ли кто-нибудь из соседей во враждебных отношениях с Иром?

— Мы в мире со всеми, но этот мир тревожнее, чем обычно. Тонис с Ксилара настроен недружелюбно. Он находится в союзе с гованниканами, заключенном против нашего союзника Метуоро. Но все это не так уж страшно, кроме того, Тонис скоро лишится своей головы.

— Мадам! В чем провинился этот человек, что вы так спокойно говорите о его скорой смерти?

— Таков обычай Ксилара — каждые пять лет отрезать голову своим правителям и использовать ее как метательный снаряд при выборах нового короля. Но хватит об этом, вернемся к нашей угрозе. Может, эта опасность грозит нам из какой-нибудь дальней земли — например, из Швенра, лежащего за Эллорнасом, или из заморского Паалуа?

— Я вспомнил, — сказал я. — Багардо ссылался на слова Мальдивиуса о том, что люди из Паалуа должны обогатить его.