Каждый член такой группы на всех прочих смотрел как на неполноценных людей и, следовательно, законную добычу, относился к ним как к существам, охота на которых вполне позволительна и даже похвальна. Подобные деления могли проходить под любым предлогом — нация, раса, племя, вера… да все что угодно!

Будучи, как они считали, обиженными солибрийцами, заперазхи, мыслящие нормальными человеческими категориями, воспылали враждебными чувствами по отношению ко всем новарианцам. Поскольку я работал на новарианское правительство, они и меня поместили в ту же категорию. Суть была не в том, что заперазхи были «дикарями» в отличие от цивилизованных новариан, а в том, что заперазхи открыто несли в себе частицу этого «дикарства», а новариане прикрывали ее цивилизованными манерами и обычаями.

Три дня я пробирался по плоской травянистой, подметаемой ветром степи западного Швенра, не встречая никаких признаков человеческого жилья. Животные тоже почти не попадались, я видел лишь птиц и несколько антилоп, да еще, пожалуй, дикого осла вдалеке.

Я давно уже доел остатки конины и не мог добыть себе другой еды, потому что дикие животные слишком проворны даже для такого бегуна, как я, а нужного оружия у меня не было.

Лишенный воды и пищи, я начинал уже ослабевать, когда мои усики поведали мне о близости влаги. Я застыл, пробуя воздух, потом выбрал нужное направление. Через полчаса я нашел углубление с водой, окруженное несколькими деревьями. Вода была изрядно испорчена тиной, но меня это не смутило.

Я все еще поглощал гнилую воду, когда стук копыт заставил меня насторожиться. Я встал и увидел всадника. Это был крупный человек, похожий на швенрских наемников, которых я видел в Ире. На нем была меховая шапка в форме луковицы, куртка из бараньей шкуры и мешковатые шерстяные брюки, заправленные в сапоги. Белокурая борода развевалась по ветру.

Я поднял руку и крикнул по-швенрски:

— Отведите меня к вашему лидеру! — То была одна из немногих фраз, которые я заучил. Для всестороннего изучения языка мне не хватало времени и наставника.

Всадник прокричал что-то вроде «Хоп!» и продолжил свой путь.

Приблизившись, он раскрутил веревку, висевшую на седле, и взмахнул ею над головой.

Очевидно, человек намеревался поймать меня тем же способом, каким меня поймали разбойники Айвора в Зеленом лесу. Не нуждаясь в подобном развлечении, я весь подобрался. Когда кольцо полетело в меня, я высоко подпрыгнул и поймал веревку когтями. Приземлившись, я поплотнее встал на землю и подался назад.

Результат превзошел все ожидания. Наездник был готов к тому, чтобы сбить меня с ног и тащить, но неожиданный рывок с моей стороны вышиб его из седла, и он упал на траву, ударившись головой. Лошадь его остановилась и принялась щипать траву.

Я поспешил к упавшему человеку. Перевернув его на спину, я с еще большим удивлением обнаружил, что он мертв. При падении несчастный сломал себе шею.

Это обстоятельство несколько меняло дело. Одежда покойника могла сослужить мне службу в качестве изоляции от перепадов температур, ибо дневная жара доводила меня до изнеможения, в то время как ночной холод замораживал почти до неподвижности. Так что я взял меховую шапку, баранью куртку и сапоги. Я также забрал оружие, кремень и огниво.

Я попытался поймать лошадь. Испуганная моим видом и запахом, она удалялась при моем приближении. В тоже время ей явно не хотелось уходить далеко от воды. Я бегал за ней между деревьями, совершив таким образом немало кругов, но, ослабевший от голода, так и не смог поймать ее.

Тогда я вспомнил о веревке. Я никогда не практиковался в подобном искусстве и решил попробовать. Первая попытка не принесла мне удачи: я лишь сам запутался в веревке и растянулся на земле. Однако несколько часов практики позволили мне делать неплохие броски на расстоянии футов в двадцать. Вооруженный этим умением, я, наконец, приблизившись на достаточное расстояние, сумел набросить кольцо на голову лошади. Потом я отвел ее к водопою и привязал к дереву.

Умершего человека я съел, радуясь, что могу, наконец, приготовить себе еду. Некоторые обитатели Первого уровня, несомненно, пришли бы в ужас и объявили меня смертным врагом человечества, но я не могу всерьез принимать все их нелогичные и несуразные табу. Этот человек сам стал причиной своей смерти, напав на меня. Его душа уже, несомненно, отправилась на тот уровень, где все становятся машинами.

Зная странное отношение людей к поеданию соплеменников, я похоронил останки умершего.

Потом я взобрался на лошадь и двинулся на северо-запад. Если верить моей карте, именно в этом направлении нужно было искать орду Чама Теорика. Впрочем, наверняка сказать было нельзя, потому что каждую неделю племя снималось с места и отправлялось на поиски свежих пастбищ для своих животных.

На второй день после событий у водопоя я заметил слева от себя другого всадника. Он двигался севернее, чем я, и наши пути сближались. Как и первый кочевник, этот тоже был наряжен в меховую шапку и овечий полушубок.

Когда мы подъехали друг к другу ближе, я помахал рукой. Вот кто, подумал я, может показать мне нынешнее расположение орды.

Человек помахал мне в ответ, и я подумал было, что мне удалось наладить дружеский контакт. Когда мы сблизились, я спросил его на своем швенрском: