– Итак, вы познакомились с Джексоном, – сказала она сияя.

– Он очень энергичный.

– Вы правы. Очень, – согласилась она. – Я прошу прощения за его саркастические замечания относительно Корбетта.

– Все в порядке. Я его даже не знаю. Я имею дело только с Верити.

– Я бы пригласила вас к себе в дом на уик-энд, но мы с Джексоном договорились, что проведем его вдвоем. – Она покачала головой и серьезно добавила: – Не перестаю удивляться, почему Верити считает, что я заслуживаю рассказа о себе. Начинаю нервничать.

– Все будет хорошо, – заверила ее я.

– Слушай, – сказал мне Спенсер с придыханием, когда я позвонила ему, – мне придется уехать из города, но, думаю, смогу вернуться обратно завтра. Ты можешь приехать и остаться до моего возвращения?

Уехать домой сегодня и вернуться завтра, в субботу?

Мое тело инстинктивно отреагировало на его слова, прежде чем подключился уставший мозг. Тело хотело быть с ним. Но я не могла этого сделать. Я должна поехать домой и обдумать все, что случилось со мной; мне нужна другая встряска, После двух ночей я чувствовала себя как наркоманка, больная без Спенсера – человека, которого я едва знаю, – и воспрянувшая духом лишь от обещанной встречи с ним. Наедине. Хотела быть только со Спенсером, хотела ласкать его, не теряя времени зря, обедать с ним и даже смотреть фильмы. Другими словами, хотела беспрестанно познавать его.

– Если бы только могла… – сказала я. – Но на уик-энд я должна быть дома.

– Собираешься с ним встретиться? – спросил он после короткой паузы.

Мне было больно это слышать. Больно, потому что Даг этого не заслуживает, а Спенсер, после двух дней знакомства, едва ли мог предъявлять ко мне претензии.

Все вверх дном. Я действовала как лунатик, Вообще-то моему спутнику есть другое название, но та профессия подразумевает, что за это платят деньги, за то, что я делала.

– Сомневаюсь, – ответила я.

– Могу я тебе позвонить?

– Конечно.

– Когда вернешься?

– Пока не знаю.

– Ты останешься у меня, когда вернешься?

– Не думаю, Спенсер, – ответила я как можно мягче. – У меня много работы. Надо все хорошо организовать, чтобы приступить к писанине.

– Салли, мы должны увидеться, когда ты вернешься. – Он запаниковал.

– Да, – ответила я.

И хотя внезапно почувствовала отвращение к самой себе, я решила не видеться с ним на следующей неделе. Мне нужно работать, прочистить мозги и дистанцироваться от него, чтобы увидеть наши отношения со стороны. Даже в моем очумелом состоянии я прекрасно осознавала, что бешеная одержимость и чертовская привязанность имеют минимальное – или почти никакое – отношение к нам как людям. Возможно, потому я чувствовала к себе такое отвращение потому что подозревала, что во мне говорит новая и незнакомая часть меня.

– Конечно, увидимся, – сказала я.

Могла бы соврать, но я чувствовала необходимость успокоить его. Я уже немного узнала Спенсера, его склонность впадать в панику, например. Он рассказал мне, что около пяти лет назад у него была кокаиновая зависимость. И хотя поборол ее, таким, как прежде, уже не стал.

– Спенсер, поговорим в. конце недели, – пообещала я. – Нам обоим надо хорошо выспаться и все как следует обдумать.

– Если переспишь с ним, просто не говори мне, ладно?

Переспать с Дагом? Внезапно все во мне возмутилось, и я в ярости закипела.

– Я не смогу с ним спать, даже если бы очень захотелось. Не смогу сделать этого, пока не буду уверена, что не совершила ошибку с медицинской точки зрения. Я никогда не спрашивала тебя о твоих сексуальных связях.

– Ты имеешь в виду герпес? – спросил он после некоторого молчания.

Сама мысль об этом была мне отвратительна. Я даже не могла задать ему вопрос о СПИДе.

– Боишься заразить его? – спросил он. И я почувствовала, как он расстроен.

– Сама не знаю, чего боюсь. – Я тоже расстроилась. – Дело не в тебе, Спенсер, а в твоей бывшей. Откуда тебе знать, где она бывала, что передала тебе, а ты мне?

– Или что твой белокурый Адонис передал тебе, – сказал он.

– Я знала, с кем он был, и потому порвала с ним. И я знаю, где бывает Даг и какие меры предосторожности предпринимает. Я знаю также, что мой гинеколог подтвердил всего шесть недель назад, что у меня нет и никогда не было болезней, передающихся половым путем.

– Поэтому ты спрашиваешь меня?

– Да.

Я отлично понимала – если у Спенсера и есть нечто подобное, маловероятно, что он скажет об этом.

Черт побери эти болезни: Всего пять минут, и счастье превратилось в проблемы. Я хочу домой; я хочу обо всем забыть.

– Сказать по правде, – спокойно начал Спенсер, – я лечился от венерической болезни в школе. С тех пор от нее не осталось никаких следов. После этого я несколько раз сдавал анализы. Ничего. Последний анализ я делал три месяца назад.