— Ты стояла у стойки портье, отвечала на вопросы бесчисленных гостей, объясняла, кому куда идти и что где находится, и совершенно не раздражалась, как бы они тебе ни надоедали.

Кэт попробовала представить себе всю сцену, но тщетно — ей не удалось припомнить ни одной детали даже интерьера отеля, не говоря уже о церемонии его торжественного открытия.

— Тебе я тоже указала направление?

— О да — в туалет. — Кэтрин прыснула, а Кевин пояснил: — Честно говоря, ни о чем другом в тот момент я просто не мог думать.

Было решительно невозможно представить себе, чтобы он, заговаривая с незнакомкой, вдруг оказался не на высоте.

— Продолжай, — попросила Кэт.

— Я вернулся, когда толпа рассеялась. Принес тебе пунш и разные закуски, которые взял со стола, зарезервированного для владельцев отеля и их гостей.

— Это не делает тебе чести, — опять улыбнулась девушка.

— Мне нужно было заговорить с тобой, узнать твое имя, откуда ты.

Кэти посмотрела на свои руки, затем на него.

— И что же тебя во мне заинтересовало?

Кевин пересек комнату и, возвышаясь над ней, стал рядом. В его низком слегка вибрирующем голосе зазвучали воркующие, вкрадчивые интонации:

— Прежде всего, свободна ли ты. Впрочем, для меня не имело бы никакого значения, даже если бы ты была обручена, даже если бы пришлось увести тебя прямо из-под венца. Я бы не остановился ни перед чем!

— Но почему? Я должна знать… Мне было безумно важно понять это уже в тот первый день, когда мы впервые встретились в этой комнате. Что ты нашел во мне привлекательного? — Она развела руками. — На этой фотографии я такая безжизненная, такая печальная.

Он сел рядом, и Кэт, даже не успев ничего сообразить, вдруг очутилась у него на коленях. Его бедра стали сиденьем кресла, согнутая в локте левая рука — спинкой, а правой он потянулся к ее руке. Завладев ею, Кевин улыбнулся, увидев сияющее кольцо на ее пальце. Он поднял ее руку и поцеловал. В ответ Кэти нежно сжала его пальцы.

— Я увидел женщину, которая была как оазис спокойствия среди всей этой суеты и беготни. Ты великолепно держалась, даже когда какой-то старый бегемот с сигарой в зубах отдавил тебе ногу. Ты так прекрасно владела собой, что, казалось, ничто не могло вывести тебя из равновесия…

— И ты воспринял меня как вызов, перед которым не смог устоять?

— Вначале, да, — подтвердил он, не смутившись. — Потом я пригласил тебя на ужин, не веря своим ушам, услышал, что ты согласна, и вскоре понял, что дело принимает серьезный оборот.

— Ты догадывался, что я… была в… состоянии душевного кризиса?

— Да, — помедлив, ответил он. — Я знал, чувствовал, что нужно проявить терпение и ты мне все расскажешь.

— Я завидую таким людям, как ты.

Он отрицательно покачал головой.

— Уверенность мне давала ты, твои глаза, твой голос, твоя улыбка. Ты не очень-то баловала меня рассказами о себе, а о своей семье, окружении, знакомствах просто молчала, но я не сомневался, что тебе можно верить.

— Как ты мог это знать?

— Просто ты не проявляла никакого интереса к моим деньгам, связям моей семьи или тому подобному. Ты мало говорила сама, но ты слушала.

Ее губы дрогнули.

— И ты решил, что такой внимательной слушательнице нельзя дать ускользнуть?

— Приблизительно так. — Кевин осторожно поправил завиток волос за ее ухом. — Ну и еще — ты была просто божественно хороша.

Дрожащей рукой Кэтрин погладила его подбородок.

— Кевин… — Дыхание ее перехватило от внезапно нахлынувших чувств. Кэт тоже должна была что-то ему сказать, она была больше не в состоянии держать это в себе. — Кевин, я… я люблю тебя. И, должно быть, продолжала любить тебя все это время. Мое тело чувствовало это с первых минут нашей встречи, а теперь с этим вынужден согласиться и разум.

— Кэти!..

Боже, как он это сказал! Девушка почувствовала, как, привлекая ее к себе, напряглись его руки. Сжав в ладонях его лицо, Кэт посмотрела ему в глаза.

— Боже мой, но как же мы будем жить дальше? Мне было бы очень трудно уехать отсюда, но твоя работа, родные…

— Мы что-нибудь придумаем, — пообещал он, отвечая ей взглядом, полным любви. — Теперь, когда я обрел тебя вновь, мы сможем найти выход из любого положения. А сейчас… позволь мне любить тебя. Господи, как безумно долго я ждал этой минуты…