Дима выключил компьютер и пошел к лестнице.

Он нашел их у реки на том месте, где вчера был юбилей. Солнце уже скрылось за деревьями, но было еще светло. Сашка-спортсмен и его приятель сидели на подстеленном покрывале. Между ними был накрыт скудный стол – бутылка водки, два огурца, кусок хлеба и луковица. Они что-то громко обсуждали. Диму они заметили, когда он подошел к ним вплотную. Сашка взмахом руки резко оборвал рассказ друга:

– Погоди-ка, Толян.

Толян замер.

– Писун, а ты какими судьбами здесь?

– Да вот, – Дима поднял пакет со спиртным, – захотелось выпить, а компании подходящей нет.

– Ну, ты попал как раз туда, куда хотел, – улыбнулся спортсмен. – Бросай якорь, братуха. – Он похлопал по покрывалу рядом с собой.

Дима не стал ждать повторного предложения. Сел, достал из пакета две бутылки водки, пакет яблочного сока и банку грибов. Семен действительно его подкупал.

– О-о-о! Братушка, да ты сегодня банкуешь? – Толик потер руки.

Разлили, выпили. Дима не отставал. Анатолий рассказывал о какой-то пьянке, где они «оприходывали Юльку Веретено». Забавная история (судя по тому, как Толян погыгикивал, она таковой и являлась) как-то не увлекла. Дима все время думал, как вывести на разговор Саню. Не мог же он сказать, что знает об измене его жены и ее смерти. А если даже и мог, то остальная часть, где речь пойдет о призраках, может насторожить спортсмена, и он в лучшем случае замолчит, а в худшем набьет ему морду.

– А знаешь, почему Веретено? – спросил Толян.

Дима не был уверен, что хочет это знать. Но Анатолию было наплевать, хочет или не хочет. Он просто говорил.

– Она вертится, когда…

– У тебя какие-то проблемы? – вдруг спросил Сашка у Димы.

Сысоев открыл рот. Такого поворота он не ожидал. Нет, он, конечно, был возможен, но Дима не был готов к такому вопросу. Вопрос означал одно: конец пикника. Что бы он сейчас ни ответил, у него будут проблемы. Но Дима решил рискнуть.

– Я знаю, что произошло в твоей семье.

Реакция собутыльников была еще более неожиданной, чем вопрос о проблемах. Анатолий присвистнул, поспешно встал и удалился к реке. Сашка хмуро посмотрел на Диму и сказал:

– Она никогда не была моей семьей. – Он, казалось, протрезвел. – Точнее, так и не стала ею. Хотя, видит бог, я хотел этого больше, чем кто-либо. Я знал, что она на передок слабая, но… Ты знаешь, что такое любовь?

Знал ли он? Дима задумался. Не любил бы он Лену, разве был бы таким болезненным разрыв с ней? Или это просто боль собственника, потерявшего козу, машину или дом? А может, любовь со временем превращается в чувство собственности? Черт его знает. Он не мог ответить на простой вопрос. Поэтому Дима пожал плечами.

– Я влюбился в нее. Я влюбился в нее еще в школе. Но у каждого из нас сложилось… Ни хрена у нас не сложилось!

Он замолчал. Тишина неприятно давила на уши, и Дима решил нарушить ее:

– Она любила тебя?

Зачем он это спросил? Наверное, хотел понять, любила ли еще его Лена, когда изменяла. Александр поднял на него глаза и улыбнулся. Хищно, зло.

– Самое главное, что я любил ее.

Дима понял, что был прав. Это чувство собственника. Он владел ею как вещью. Стоило кому-то воспользоваться его имуществом, он ломает его. Да, да. А почему бы и нет? Ведь вполне можно рассматривать и такую версию. Ублюдок застукал свою ненаглядную и убил ее. Серпом или молотом, не суть важно. Горе-любовника, может, тоже, но вряд ли. Если он не местный, то его могут хватиться. А у Веры из родни только дядя Семен, который по какой-то причине укрывает убийцу своей племянницы. Да, так и есть. Любовника он отпустил, а с Верой жестоко расправился.

– Давай лучше выпьем, – предложил Сашка. Ухмылка сменилась довольно приветливой улыбкой. – Что случилось в доме, в котором обитаешь, ты наверняка наслышан от крестного.

Дима думал, что ослышался.

– От кого?

– От крестного моего, дядьки Семена.

Не сказать, что эта новость стала шоком для него, но он был удивлен. Вот почему Семен Макарович так глотку рвал за спортсмена. Дима вспомнил, с какой ненавистью и пренебрежением Семен говорил о Вере-сестре и о похождениях Веры-племянницы. Надо понимать, на весах чувств краснолицего с небольшим перевесом победил Сашка. То есть из всего этого выходило (теперь уж наверняка), что все его подозрения о причастности любовника или хозяина дома были напрасны. Виновник самоубийства или убийства сидел в полуметре от него.

– Ну, так что, накатим? – Саша поднял бутылку и показал Диме. – За любовь.

Мозг отказывался переваривать информацию в таком виде. Она была сырой и сочащейся кровью, как кусок свинины в мясной лавке. Было ясно одно, что если ему не лгут, то что-то недоговаривают точно. Цели их вполне понятны. К ним приходит придурок с заявлением, что общается с девушкой, погибшей пару лет назад. Хорошо, если он действительно придурок. А если он таким образом пытается докопаться до истины? Вот тут они и врубают инстинкт самосохранения. Озвучивают официальную версию. Самоубийство.