– Оформляйте выписку. Я подпишу.

После столь важных слов он поднялся, пошел к двери, за ним потянулись те двое, которых Питер тоже не знал. И вдруг степенное шествие остановилось. Начальник повернулся, глянул на Питера.

– Поздравляю вас, мистер Морефф. – Он говорил по-английски. – Вы – первый в мире человек, кто вернулся к жизни через пятьдесят лет пребывания в коме. Вам повезло.

– Я получил будущее в подарок. – Питер изобразил нечто, наполовину веселое, наполовину усталое, на лице.

– Будущее в подарок?.. – удивленно повторил мужчина и, поразмыслив, согласился. – Пожалуй, так.

– Еще бы разобраться, что таит в себе этот дар.

Мужчина поднял бровь, чуть скривился.

– Ожидаете каких-то проблем? Напрасно. Все будет хорошо. Вот увидите. До свидания.

Он повернулся и продолжил свое шествие. Несколько секунд, и вся троица исчезла за дверью.

– Это здешний начальник? – спросил Питер.

– Нет. Это министр здравоохранения во Всемирном правительстве Збигнев Шимановски.

Надо же! Министр. И вправду большая шишка. Но для Питера были важнее другие люди. Три доктора, сделавшие так много для его быстрого выздоровления, стояли перед ним. Питер бросился благодарить их.

– Спасибо вам, доктор Кацав, – торопливо говорил он, пожимая руку. – И вам спасибо, доктор Ашруни. И вам, доктор Мэлиган. Большое спасибо. Я так вам благодарен. Спасибо.

– Для нас это была особая честь. – Доктор Ашруни определенно стеснялся. – Надо признать, случай уникальный. Мы рады, что все закончилось хорошо.

Тут Питер вспомнил, перевел взгляд на Кацава.

– Доктор Кацав, я все хотел спросить вас. В начале века в Израиле был президент Моше Кацав. Это не ваш родственник?

– Это мой дед… – Кацав смотрел на него с видом человека, осилившего очень трудное дело. – Большего мы для вас не можем сделать, господин Морефф. Все остальное зависит от доктора Андерсон. – Кацав глянул на Линду. – И от вас самого.

– Спасибо.

– Всего вам хорошего. Успехов.

По очереди пожав ему руку, три доктора удалились. Питер с любопытством посмотрел на Линду.

– И что теперь?

– Завтра утром вам привезут одежду, в которой можно выйти на улицу. И мы покинем больницу. Поедем туда, где вы будете жить. Хотя подозреваю, что перед тем, как уехать отсюда, вам придется выступить на пресс-конференции. Господин Зайдель не упустит подобного повода собрать прессу. Впрочем, и вам ни к чему отказываться. Может быть, на этот раз ваша дочь узнает о вашем возвращении к жизни. Ложитесь спать пораньше. Завтра у вас будет сложный день.

Проводив Линду, Питер лег. Но ему не спалось. Одолевали размышления. Начинается новая пора в его жизни. Он вторгнется в будущее, не ограниченное больничными стенами и опекой врачей, станет полноправным жителем того мира, который сложился в начале второй половины двадцать первого века. Мир, в котором так много изменилось. В котором нет прежней России. Но есть Россия новая, наряду с Уралом и Сибирью. Мир, в котором русский язык живет на новых территориях.

«Что все-таки главное? Территория? Вера? Язык? По крайней мере, не территория. Албанцы после турецкого нашествия сохранили всё, кроме веры. Но, по сути, это другой народ. А греки сменили облик, стали темноволосыми и черноглазыми, но сохранили язык и веру. Они остались православным народом. Остались греками. Даже не знаю, что важнее: язык или вера? Наверно, и то, и другое».

– Простите, вам трудно заснуть? – раздался вежливый голос робота. – Хотите, я дам вам снотворного?

– Спасибо, не надо, – проговорил Питер и закрыл глаза.

Но мысль его текла дальше: «Кто такой русский? Я думаю, тот, кто считает себя таковым. Это главное. И не надо никому ничего доказывать. Я — русский. Точно также определяют свою принадлежность к другим нациям и национальностям. Главное, кем чувствует себя человек. Кто бы ни были твои родители, ты – тот, кем себя считаешь… Я — русский английского происхождения. По этой причине я всегда уважал закон и никогда не пресмыкался перед властью. То, чего так не хватало русским, жившим на территории России…»

Он и не заметил, как уснул.

Его разбудил негромкий звук. Питер открыл глаза и увидел еще одного робота, стоявшего рядом с кроватью. Он держал перед собой темный костюм, надетый на плечики. Питер ничего не понял, посмотрел по сторонам – никого, кроме двух роботов. За окном светло. Утро. И тут до него дошло – робот принес ему костюм.

Привычная двойка. Разве что материал показался Питеру необычным – какой-то влажный на вид.

– Господин Морефф, – проговорил вновь прибывший робот, – я прошу вас примерить костюм.