Питер зачитал их с Линдой предложения. Когда он закончил, наступила недолгая пауза, потом председатель без особого энтузиазма заметил:

– На мой взгляд, все это лишено смысла. У нас есть курсы подготовки членов сил самообороны. Нужна ли нам, сверх того, школа?

– Курсы – это поверхностная, можно сказать, первичная подготовка, – тут же кинулся в полемику Питер. – Для борьбы с преступностью нужны специалисты высокого класса, способные раскрывать преступления.

– Но… пусть их готовят в рамках курсов.

– Это должны быть разные учебные заведения с разными задачами. В школу надо набирать людей, которые уже показали определенные задатки, смогли проявить себя. Их надо отбирать среди тех, кто уже состоит в отрядах самообороны.

Очередная пауза была заполнена негромкими разговорами присутствующих, лишь председатель сидел с отсутствующим видом. Вдруг он задумчиво проговорил:

– Должен признать, меня убедили эти доводы. Я за то, чтобы господин Морев и госпожа Морева занялись созданием школы следователей. Какие еще будут мнения? Прошу высказываться.

Один из членов Совета, немолодой, худощавый, с вытянутым лицом, длинными волосами и дотошным взглядом, попросил слова:

– На мой взгляд, предложения по созданию подобной школы заслуживают внимания, – начал он аккуратным голосом. – Но есть одно обстоятельство, которое вызывает опасения: не представляет ли для нас опасности то, что господин и госпожа Моревы – так называемые «примерные граждане»? Вы понимаете, о чем речь. Кто поручится, что они прибыли к нам без некоторого умысла?

Тишина разлилась по залу, и, казалось, прошла уйма времени, прежде чем прозвучал уверенный голос Виктории:

– Я поручусь.

Новая пауза получилась весомой. Ее прервал решительный голос председателя:

– Ставлю на голосование вопрос о создании школы следователей.

Члены Совета, как в далеком прошлом, стали нажимать на кнопки. Табло на стене отразило результат: предложение было принято при одном воздержавшемся. Питер не сомневался – тот, худой, решил не поддерживать предложение, но против не выступил.

– Поздравляю. – Виду Виктории был довольный.

– Спасибо, – поблагодарил Питер. – Что нам теперь делать?

– Работать. Найдем для вас помещения, оборудуем их. И – работайте.

– Когда это произойдет?

– Придется некоторое время подождать.

– Надеюсь, не слишком долго?

– Я не позволю затянуть решение этих вопросов, – напористо произнесла Виктория.

– Ему не терпится начать. – Линда снисходительно улыбалась.

– Да, не терпится, – с легкостью признался Питер.

– Это плохо?

– Нет… – Линда хотела что-то добавить, но тут к ним приблизился тот самый человек, из уст которого прозвучали сомнения в их адрес.

– А все-таки я вам не верю, – с вызовом проговорил он. – Пусть даже за вас поручился такой авторитетный человек. – Он повернул голову к Виктории.

– Уважаемый секретарь Совета может не знать всего. «Примерные граждане» отличаются от нас.

– Чем? – Виктория смотрела на него насмешливо.

– Они по-другому относятся ко многим основополагающим вещам.

Питер медленно покачал головой.

– Мы прибыли к вам не со злым умыслом, а с добрыми намерениями. С желанием помочь.

– Это слова. Как в песнях. Спеть можно все, что угодно. Судить надо по делам. Посмотрим, какими они будут.

С достоинством продекларировав свою позицию, он направился к выходу.

– Кто это? – Питер провожал его взглядом.

– Владимир Кристовский. Он раньше был музыкантом, довольно известным. Но в последние годы посвятил себя защите интересов простых людей, живущих на нашей территории. Яростный противник той системы, которая установилась на большей части Земного шара. А еще он активно сотрудничает с Новой православной церковью, представляет ее интересы в Совете.

– Что за Новая православная церковь? – подивился Питер.

– Ее как альтернативу Русской православной церкви создал в начале века священник Глеб Якунин. Тебе известно это имя?

– Нет.

– Он жил здесь, в России. А поначалу – в Советском Союзе. Был диссидентом, политзаключенным. Потом выступил против «ортодоксальной церкви», как ее называли на Западе. Той, которая во всем поддерживала в начале века тогдашнюю власть. И противилась любым переменам. Так что она, фактически, способствовала развалу страны. И потеряла влияние. А Новая православная церковь, которую всячески давили, наоборот, приобрела его.