— Сеньора, я передам ваше сообщение, — послышался голос от двери.

Руфь обернулась.

— Юсуф, — сказала она. — Ты очень добр, но не знаешь, где этот дом.

— Ошибаетесь. Юсуф знает, где находится что угодно, — сказала Ракель. — Так ведь?

— Я ходил туда с Дураном, — сказал Юсуф. — Посмотреть, насколько велик этот дом. Я знаю, где он.

В доме Самума Каракосы Юсуфа радушно приняли. Обещанную в помощь служанку тут же отправили с сообщением, что Юсуф останется и пообедает с ними.

— Так как, — сказал сеньор Самуил, — сеньоре Руфи предстоит сегодня кормить многих, тем более что ей нужно готовиться к свадьбе.

— Я пойду туда завтра, — сказала его спокойная, судя по виду, умелая жена. — И помогу ей.

Обед был обильным, разнообразным, неторопливым. Поев, Юсуф неспешно побрел обратно к гетто, не горя желанием окунаться в приготовительную суету в доме сеньора Иакова. Путь привел его сперва к южной окраине города, там он остановился на высшей точке холма посмотреть на королевский дворец, вздымавшийся во всем своем великолепии на противоположном холме. Потом, петляя, пошел обратно и остановился по пути поговорить со своими друзьями, бросавшими кости под арками зернового рынка.

Когда Юсуф присел в пыли, наблюдая за игрой, взгляд его привлекло движение красного шелка; он повернулся, чтобы посмотреть, и осознал, что видит Бонафилью, идущую в сопровождении Эсфири в западную сторону, к той улице, где на южной стороне рынка были сосредоточены таверны и харчевни. Несмотря на свое недавнее знакомство с городом, мальчик был уверен, что она идет с одной только служанкой в совершенно неподобающий для респектабельной девушки район.

Движение Юсуфа привлекло внимание эль Гроса.

— На нее стоит посмотреть, так ведь? — сказал он.

— Интересно, что она здесь делает? — как можно небрежнее спросил Юсуф.

— Не знаю, — сказал эль Грос.

— Встречается с любовником, — сказал Роже, на миг подняв взгляд от костей. — Ты играешь?

— Или ищет нового, — сказал эль Грос, пропустив его слова мимо ушей. — Ты знаешь ее? — спросил он, блестя глазами от любопытства.

Юсуф небрежно покачал головой. Какой бы ни была цель Бонафильи, он не видел смысла привлекать к ней их внимание.

— Она бывает здесь едва ли не реже тебя, парень, — сказал эль Грос. — Должно быть, по каким-то делам. И всегда с одной и той же женщиной.

— Со своей служанкой, — сказал Юсуф, забыв на миг, что он ее не знает.

— Пожалуй, — сказал эль Грос. — У разодетой так женщины должна быть служанка, верно?

— У нее каждый день разная одежда, — с жадностью в голосе добавил Ахмед. — Богатая.

— Похоже на то, — сказал Юсуф и опустил взгляд на кости. Однако вскоре извинился и пошел к той улице, на которой скрылась Бонафилья.

Юсуф нашел Бонафилью на маленькой площади неподалеку. Кроме нее и Эсфири в это спокойное воскресное время там была лишь спящая на солнце тощая собака кремового цвета. Бонафилья стояла посреди площади лицом к той улице, на которой находился Юсуф, она разговаривала с хорошо одетым мужчиной, очевидно, забыв обо всем на свете, кроме него. Выйдя на площадь, Юсуф смог рассмотреть спину этого человека в хорошо скроенном камзоле. Очень выразительную спину, говорившую о многом. Мужчина выглядел напряженным, готовым мгновенно пуститься в бегство или обнажить меч, голова его постоянно слегка двигалась, значит, он смотрел во всех направлениях, только не прямо перед собой.

Где-то над головой Юсуфа хлопнул ставень. Мужчина повернул голову с быстротой нападающей змеи, и Юсуф увидел мельком знакомое лицо. Если он не очень ошибался, с Бонафильей разговаривал Фелип, человек, который присоединился к ним на последнем отрезке пути к городу. Мальчик вышел на площадь и украдкой переходил от подворотни к подворотне, пока не дошел до убежища на мощеной улице, откуда из углубления в стене ему лучше была видна сбоку голова мужчины. На сей раз Юсуф убедился окончательно. Это был Фелип, волосы его и бородка были недавно подстрижены, на нем был камзол последней моды из темно-красного шелка, отделанный золотистым бархатом.

Эсфирь стояла в тени на другой стороне улицы, наблюдая за ними. Нетерпеливо переминалась с ноги на ногу, то и дело поднимала взгляд к небу, следя за движением солнца. На лице ее было выражение беспокойства и жгучего любопытства.

— Не могу, — отчетливо произнесла Бонафилья. — Это все. Ты все так усложняешь — я просто не знаю.

Фелип ответил так негромко, что даже Юсуф с его острым слухом ничего не смог разобрать. Галантно поклонился и пошел прямо на ту улицу, где таился Юсуф, оставив бледную, жалкую Бонафилью одну посреди площади. Через несколько минут после того, как она ушла со служанкой, Юсуф вышел из-за ворот, за которыми прятался.