— Тебе не терпится нас выгнать и съесть все яйца, что ли? — усмехаюсь я.

— Да нет, мне просто жалко, что такая погода, а вы дома сидите.

Погода и правда классная: солнечно, падает лёгкий снежок, явно липкий, самое то для постройки крепостей.

— А ты не будешь страдать, что мы гуляем, а ты тут один сидишь? — уточняю я.

— Я не один, я с отцом и братом, — усмехается Азамат. — Ну, пострадаю немножко, конечно, но ты же меня знаешь, я быстро отхожу.

— Ладно, — я наклоняюсь и целую его в нос. — Не последний день снег, ещё погуляем вместе. А я тебе вечером что-нибудь испеку вкусненькое.

— Ловлю на слове, — улыбается он и берётся за ножик для чистки мангустовых яблок.

Арон и Арават пододвигают кресла и усаживаются принять участие в работе, а я забираю капризного Алэка и иду одеваться.

Хос, понятно, совсем не рад побудке через какие-то четыре-пять часов после отбоя, но кто ж его заставлял до утра в экран пялиться. Вообще, надо за ним присматривать, а то в человеческом мире много соблазнов и опасностей, о которых лесной житель даже не подозревает. Надеюсь, Азамат выделит ему в охрану кого-нибудь толкового.

Впрочем, на улице Хос быстро оживляется, особенно когда в него попадает пущенный мной снежок. Мы с Алэком, запаянным в непромокающий костюм, прячемся за кустом. Мелкий даже пытается помогать мне лепить боеприпасы. Кир с Хосом скрываются за деревом и ведут обстрел оттуда. Хос, правда, больше мешается, потому что никак не приладится лепить снежки, у него всё время получаются колбаски с плохой аэродинамикой.

После первого раунда и немного прогревшись, мы переходим к созидательной деятельности: созидаем большого снеговика с кошачьими ушами, а потом поодаль две крепости с бойницами. Выпущенная куница носится по снежным стенам с радостными воплями, а потом сигает куда-то в сугроб и ловит там мышь. Алэк выкапывает себе траншею в нетронутом снегу и ползает по ней кругами, только синий капюшон видать. Второй раунд перестрелки проходит веселее: Хос явно обучаем, даже разок в меня попадает. Кир вообще отлично целится, но и я не лыком шита, шапку с него сшибла два раза.

Домой мы возвращаемся только когда Алэк засыпает в своей траншее — коляску я не стала выкатывать, а на снегу спать всё-таки я ему не даю, хотя производители костюма и уверяют, что можно. Вваливаемся в дом, разогретые, краснощёкие, плотно покрытые снежными гранулами. А в гостиной творится нечто.

Мангустоувы яблоки почищены, разложены по бутылкам и подготовлены к брожению. Шкурки аккуратно сложены в большой мусорный мешок. Все трое мужиков валяются на полу, истерически хохоча, держась за животы, колошматя кулаками по полу и друг другу, ржут с подвывом, со слезами и хрюканьем, причём похоже, что уже давно. Одно из кресел лежит на боку, Арон мусолит подушку, которая в нём обитала.

— Походу весёлые яблочки, — замечает Кир.

— Ну, вино из них веселит, помнится, — откликаюсь я, наблюдая за происходящим. — Пойду уложу Алэка, пока они его не разбудили.

Когда я возвращаюсь, вижу, что Киру удалось привести Азамата в относительное сознание. Он, правда, всё ещё давится смехом до слёз, но зато уже сидит и, кажется, даже воспринимает информацию.

— Вы чего так ржёте? — спрашиваю я, и этим вопросом посылаю мужа во второй нокаут. К счастью, он длится недолго.

— Фрукты… Забористые… — выдавливает Азамат с перерывами на смех.

— Ты бы не сидел на полу, — вздыхаю я. — Тебе это не полезно.

— Ой! — Азамата опять скручивает, но он находит в себе силы восползти на диван. — Уф, Лиза, я не знаю, что в них такое, но так ведь и помереть можно!

— Сколько вы их съели?

— По дюжине, наверное. Больше не смогли, сквозь смех не вышло, — он давится очередным приступом хохота, потом еле-еле выговаривает: — дайте попить чего-нибудь!

— Кир, погрей ему ещё молока, — распоряжаюсь я и иду проверять остальных страдальцев.

Хос идёт со мной и склоняется над Араватом.

— А-а-а-а! — стонет дед. — У-у-уши-и-и!!! Ой, не могу, Лиза, ты что, демона привела?

Эта мысль оказывается слишком хорошей шуткой, и он, и Арон, и Азамат с ними снова заходятся хохотом, согнувшись в двое.

— Да, — кисло отвечаю я, добавляя им масла в огонь.

— Я не демон! — возмущается Хос, вызывая поток стонов.

— Он хозяин леса, — сообщает Арон сквозь рыдания. — Ва-а-а-а! Держите меня! Хозяин! Леса! Ы-ы-ы-ы!

— Беда-а-а!!! — воет Арават, катаясь по ковру туда-сюда. — Ну это надо-о-о-о! Демон в доме, а-ха-ха, ну насмешила девка, у-ху-ху-ху, так и помереть недолга-а-а-а!!!

Кир приносит молоко и помогает Азамату его выпить — у того от смеха руки трясутся. Однако интуиция меня не подвела, молоко сработало отлично. Приступы почти сразу прекратились, Азамат перестал трястить и давиться и пошёл умываться. Мы с Киром переглядываемся и кидаемся наливать ещё два стакана.

Минут через десять всё семейство приведено в чувства, хотя некоторые члены ещё похихикивают.

— Теперь я понимаю, почему их просто так не едят, — замечает Азамат, переводя дух. — Действительно, помереть же можно.