— И в чем же?

— Ясное дело, в том, чтобы научиться отыскивать людей, готовых к добровольному исчезновению. Безусловно, такие люди существуют во множестве, но как их найти — вот главный вопрос!

— А каков ответ?

— Прежде всего надо понять, что это за люди, их, так сказать, архетип. Ну это в сущности тоже не так уж трудно. Ясно, что это люди, уверенные, что они созданы для какой-то другой жизни, нежели та, которой они в данный момент живут. Например, человек много лет работает школьным учителем, а в душе он…

— Сыщик, — подсказал Еремеев.

Нина кивнула:

— Да, на нашу с вами голову… Или, например, сейчас он врач-эндокринолог, а считает, что создан для лингвистики и все свободное время посвящает изучению надписей на древневавилонских табличках. Да взять хотя бы императора Диоклетиана: владея Римской империей, считал себя по призванию овощеводом и все силы отдавал выращиванию новых сортов капусты. Правда, про это хобби Диоклетиана знали все, а в нашем случае все обстоит гораздо сложнее — не через газету же, в самом деле, искать подобных людей. Но в таком случае — как же?

— И ты додумалась?

— Разумеется. Хотя тут пришлось порядком поднапрячься. Слава Богу, существует всемирная сеть. Первым делом надо запустить программу, контролирующую, кто на какие сайты заглядывает чаще всего. Затем другая программа сравнивает круг интересов человека с его специальностью, и если тут наблюдается кардинальное расхождение, то можно надеяться, что мы имеем дело с нашим потенциальным кандидатом.

— Так просто?

— Увы, нет. Необходимо еще, чтобы этот потенциальный кандидат сам согласился исчезнуть, а такой попадается в лучшем случае на тысячу один. Так что с того момента, как наш кандидат выявлен, с ним начинается кропотливая работа. Опытные психологи через электронную почту вступают с ним в контакт — и понемножку, ни в коем случае не перебарщивая, пытаются…

— Ввести в соблазн, — подсказал Еремеев.

— Если угодно, называйте это так, — согласилась девушка. — Но самое главное — чтобы его выбор был совершенно добровольным…

Еремеев вмешался:

— Но я не верю, что Ирина, моя жена, в самом деле могла вот так вот, совершенно добровольным образом, даже намека мне не дав…

Нина перебила его:

— Да постойте вы! К исчезновению вашей жены я не имею никакого отношения, уверяю вас! Ее эвакуировали (так эту операцию называли в "Ковчеге") уже после того, как я оттуда удрала. А без меня они нарушили главный принцип — принцип абсолютной добровольности.

— То есть, попросту говоря, занялись откровенным похищением людей?

— В сущности, да. Вообще многое у них пошло совсем не так, как я предполагала.

— Но если они похищают людей — это же чистая уголовщина! — воскликнул Еремеев.

— Можно сказать и так. Только, боюсь, уголовный розыск тут вам не поможет.

— Что, этот "Ковчег" так силен?

— На сегодня трудно себе представить большую силу.

— Но ты-то хотя бы знаешь, где они прячут Ирину?

Нина покачала головой:

— Нет, она, я думаю, на какой-нибудь новой базе, а мне известны только старые, те, которые были у них до моего побега.

— А представляешь себе, как ее можно найти?

— Пожалуй, что-нибудь придумаю. По крайней мере, насколько я представляю себе, мы знаем ее псевдоним. Я слышала, что на "Ковчеге" должна была появиться некая "Кассандра" — думаю, именно о ней шла речь. То, что мы это знаем, в какой-то мере может облегчить поиски.

Еремеев едва не подскочил:

— Ну так давай!

— Придется немного подождать, — сказала девушка, — мне сперва надо наладить систему поиска. Но предположим, мне удастся узнать, где ваша жена; и что в этом случае вы намерены делать дальше?

— Постараюсь как-нибудь вызволить… Смотря по обстоятельствам…

Нина посмотрела на него, как на малое дитя.

— И вы полагаете, вам это так просто удастся?

Еремееву ничего не оставалось как промолчать.

— И вообще, — добавила девушка, — вы меня, признаться, начинаете разочаровывать.

— Чем же? — удивился Еремеев.

— Недостатком любознательности. Вы хотите начинать столь отчаянное мероприятие, предварительно не вооружившись информацией. Даже при вашем "ай кью" это, право, недозволительно. Неужели я ошиблась, когда его измеряла? Я думала, вы для начала хотя бы все-таки поинтересуетесь, что это за "Ковчег" и почему я сбежала с него… Впрочем, допускаю, что причина тому просто ваша сегодняшняя усталость.

— Да, пожалуй, — под ее укоризненным взглядом несколько смутился Еремеев. — Так что же это за "Ковчег" и почему ты с него сбежала?