– Что ж, можно и погулять, – согласилась журналистка.

Они вышли из «шестерки» и медленно пошли в сторону от шоссе.

– Нет, так идти не годится, – заявил Крячко. – Надо обязательно держаться за руки. А еще лучше, если тебя обниму, тогда наблюдатели это сразу заметят.

– Можешь и обнять, раз так хочется, – согласилась Оля. – А чтобы зря времени не терять, расскажи конец этой истории – ну, той, что вчера начал рассказывать. Про то, как женщина, чтобы спасти мужа, убила сразу двух банкиров.

– Ну, ты и слушала! – удивился Крячко. – Ничего похожего я не говорил! Не двух банкиров, а только одного. И не чтобы спасти мужа – его к тому времени уже убили в колонии, а чтобы за него отомстить.

– Неправильно себя ведешь, – несколько нравоучительно заговорила Ольга. – Чего это ты так разволновался, руками замахал? Наблюдатели, о которых ты говоришь, чего доброго, подумают, что мы тут ссоримся. Нет, ты со мной нежно так… А вот прижиматься особенно не надо. Вот, так иди и рассказывай.

– Ну, ты и язва! – восхитился Крячко. – Не женщина, а прямо агент 008.

– А вот грубости говорить не надо. Ну что, будешь рассказывать или как?

Ничего не поделаешь: пришлось Крячко рассказывать, как они с Гуровым расследовали убийства московских банкиров, совершенные несколько лет назад в Пензенской области. Он понимал, что привлекло его напарницу в той истории: образ женщины, готовой отомстить за гибель своего мужа.

Разговаривая, они ушли довольно далеко в поле, затем повернули обратно. Стемнело, база полностью погрузилась во тьму, ни один фонарь там не горел.

– Ну так что – идем на разведку? – спросила Оля, когда они вернулись к машине.

– Нет, еще подождем, – ответил Крячко. – Садись на пассажирское сиденье, только дверцей не хлопай – пускай остается открытой.

– А почему на пассажирское, и почему дверь открытой оставлять? – удивилась она.

– Если нам вдруг придется отсюда быстро стартовать, то лучше за рулем сидеть мне – уж ты поверь. А если мы все же решим сходить на разведку, то лучше дверцей лишний раз не хлопать – они у «шестерок» как из пушки стреляют, за километр слышно. А еще лучше, если ты перестанешь меня спрашивать, что и почему. У нас тут все же не пресс-конференция, а оперативное наблюдение. А в оперативной работе я вроде чуть больше твоего понимаю. Если ты с такой постановкой вопроса не согласна, давай сразу разворачиваться – и едем обратно.

– Зачем же сразу обратно? С постановкой вопроса в целом согласна. Какое будет задание в данный момент, товарищ полковник?

– Задание простое: смотреть и слушать, – ответил Стас.

Прошел час, потом второй. По шоссе то и дело проносились машины, но ни одна не сворачивала в сторону базы. Крячко, привыкший часами сидеть в засадах, относился к вынужденному безделью спокойно, а вот Оля то и дело порывалась что-нибудь предпринять, и Крячко приходилось гасить ее инициативы.

Было уже за полночь, когда одна из машин свернула с шоссе на проселок, ведущий к базе.

– Сиди здесь и никуда не бегай! – приказал Стас девушке. – Слышишь: никуда! – Выскользнув из машины, он исчез в темноте.

Двигаясь в стороне от дороги, пробежал вдоль проселка к базе и услышал, как впереди лязгнула железная цепь, заскрипели створки – ворота открылись. Взревел мотор, и машина въехала на территорию базы. «Интересно, будут ли ворота закрывать? – подумал Крячко. – Если закроют, придется лезть, а этого не хочется…»

Однако ворота оказались открытыми. Оперативник скользнул в них и прильнул к земле: на территории базы решительно ничего не росло, укрыться было негде. Только в стороне чернело что-то металлическое – брошенный помятый бидон. За неимением лучшего он укрылся за этим бидоном и стал следить за происходящим.

Бензовоз подъехал к базе. Свет там так и не зажгли, обходились тем, что шел от фар приехавшей машины. Какой-то человек вышел из помещения базы, присоединил шланг к приемной трубе. Спустя несколько минут загудели насосы – началась перекачка. Пока процесс шел, водитель, оставив машину, зашел в здание. Пользуясь этим, Крячко покинул свое укрытие и подобрался поближе: ему нужно было рассмотреть номер бензовоза. Записывать ему не требовалось: за годы работы у полковника выработалась способность запоминать комбинации букв и цифр.

Ему хотелось узнать, что именно привезли на базу, но для этого надо было выбраться на открытое место, прямо к входу. Если бы кто-то в этот момент вышел из помещения – полковник оказался бы весь на виду.

«Ладно, была не была», – решил он, бросаясь вперед, подбежал к штуцеру, на который был надет шланг, и провел пальцем по месту соединения. На руке осталась маслянистая густая жидкость с характерным запахом. «Нефть! Не бензин, не дизельное топливо, а именно нефть!»

Едва Стас успел укрыться за машиной, как насос взвыл в последний раз и смолк. Стукнула дверь, два человека вышли из помещения и направились к штуцеру. Один – видно, работник базы, – закрыл входной клапан и отсоединил шланг, а водитель залез на машину, чтобы его закрепить.