— Хорошо. Тогда утром я первым делом велю кучеру отвезти вас с Реджинальдом в Скиптон. По средам оттуда отходит дилижанс на Шеффилд. Оттуда вы доберетесь до Уорикшира.

Кейт кивнула, сражаясь с невыносимой болью, которая завладела сердцем. Мысль о том, что Гаррет женится на Жоэль, пронзала ее, как ядовитый клинок.

«Он никогда тебе ничего не предлагал, Кейт. Он и словом не обмолвился о свадьбе. Ни разу».

Он женится на Жоэль. Не на ней.

Кейт в отчаянии закрыла глаза. Неужели она забыла, что случилось с ее матерью? Связаться с аристократом — это самая большая глупость для женщины ее класса. Какой же она была дурой!

«Ребенок. Подумай о ребенке. Если Гаррет женится на Жоэль, он спасет малыша от судьбы Реджи». И все-таки она даже не могла себе представить, в какую ярость впадет Гаррет, если узнает, что его жена — вероломная обманщица, что она спала с его врагом и, может быть, даже выдавала ребенка Уилли за его.

Лучше уж иметь бастарда, чем такую судьбу. Пострадает не только Гаррет, но и вся его семья. Включая и этого ребенка.

Кейт сомневалась, что ей удалось бы удержаться на ногах, если бы не та робкая надежда найти для Гаррета доказательства в Кенилуорте, что у нее была. Ради этого она не сломается, по крайней мере, до приезда домой. А потом, если доказательства так и не найдутся…

Нет, она не готова сейчас об этом думать.

Доказательства должны быть. Даже если ей придется ехать за ними в Бельгию, она это сделает. Она сделает это любой ценой.

— Очень хорошо. — Леди Бертрис снова протянула ей кошелек.

Кейт не взяла его, и леди Бертрис бросила его на кровать, монеты звякнули, но Реджи не шелохнулся. Он спал крепким глубоким сном, как и полагается здоровому ребенку. Леди Бертрис резко кивнула, повернулась и вышла из комнаты.

Кейт долго смотрела на дверь, кусая губы.

Ей нужно увидеть Гаррета перед отъездом. Она не может просто бросить его и уехать. Ей нужно, чтобы он подтвердил слова леди Бертрис. Нужно предупредить его. Попрощаться. Уже третий час ночи. Она согласилась утром покинуть Колтон-Хаус. Это ее последний шанс.

Кейт сунула ноги в теплые тапочки, которые ей дала Бекки, на цыпочках прокралась по коридору в другой конец дома, остановилась перед высокой двойной дверью, ведущей в спальню Гаррета. Она проходила мимо нее, но внутри никогда не бывала.

Кейт охватила дрожь. Она боялась встретиться с ним лицом к лицу. Боялась, что бросится ему в ноги и станет умолять взять в жены ее, а не Жоэль. Гордость ее сейчас была очень хрупкой и уязвимой, как паутинка в капельках дождя, которую легко смахнет нетерпеливая рука.

Набрав в легкие побольше воздуха, Кейт взялась за ручку и открыла дверь. Хорошо смазанные петли не издали ни звука.

В комнате было темно, единственный свет, дрожащий, неверный, лился от огня в огромном мраморном камине.

Глаза Кейт постепенно привыкли к темноте, и она раздела несколько кресел у камина и письменный стол в дальней части комнаты, у окна, такого же высокого, как у нее, только в два раза шире.

Тяжелый полог был задернут, и она совсем не видела Гаррета.

Ноги утопали в толстом ковре, поэтому Кейт подкралась к кровати беззвучно и нащупала край занавеси, отделанный гладким перевитым шнуром. Она отдернула тяжелую ткань. Гаррет спал. Одеяла прикрывали его мускулистую грудь до середины, даже в таком скудном свете были видны мускулы, обтянутые бронзовой кожей. Как всегда, у нее дух захватило от его красоты.

И тут Кейт разглядела изящную руку у него на плече. Кейт вцепилась в край полога. Сама того не желая, она продолжала вглядываться в темноту, пока не увидела Жоэль во всей красе. Тонкая белая рубашка не скрывала ее округлившегося живота и тяжелых грудей. Она пошевелилась, негромко застонала во сне и плотнее прижалась к Гаррету.

Они были вместе. Спали вместе.

А Кейт никогда не спала вместе с Гарретом, ни разу.

Возможно, ей вообще не нужно с ним говорить.

Возможно, времена их разговоров уже прошли.

И времена прикосновений. И времена поцелуев.

Кейт отпустила полог, на свинцовых ногах вышла из спальни Гаррета и потащилась в кремовую комнату.

Она подошла к окну, прислонилась к раме и всмотрелась в темноту. Хоть из окна желтой комнаты открывался гораздо более захватывающий вид, Кейт любила смотреть в свое окно. Она часами глядела сквозь стекло на покатые крыши конюшен, на то, как приходили и уходили конюхи, на лошадей, на суровый зимний пейзаж, простиравшийся вдали. Она нежно, почти благоговейно коснулась кончиками пальцев каждого стекла и попрощалась с ним.