Кейт отвернулась от окна, сбросила тонкий халат и легла рядом со спящим братишкой. Ночная рубашка нисколько не спасала от холода, и кожа Кейт пошла мурашками.

— Реджи, милый, мы, похоже, возвращаемся домой, — тихо сказала она и закрыла глаза, полные слез.

Гаррет очнулся от беспокойного сна и увидел внимательные голубые глаза Жоэль. Каждый мускул его тела напрягся, он проснулся в мгновение ока и резко сел.

— В чем дело? Почему ты здесь?

— Я… пришла вчера ночью, поздно. Я плохо себя чувствовала, а твое присутствие… меня успокаивает.

— Что случилось?

— Я думала, начались роды.

Гаррет вскочил.

— Ты уверена? Черт, разве еще не рано?

— Нет-нет! У меня начались боли, но потом все прошла. — Жоэль робко улыбнулась ему. — Рядом с тобой так хорошо. Спасибо тебе.

Было в ее улыбке что-то такое… Нет.

Обычно в Бельгии, после близости, она сразу же уходила, чтобы отец ничего не заподозрил. В те несколько раз, когда они спали вместе, он просыпался с ненасытным вожделением к ней.

А сейчас… ничего. Сегодняшнее пробуждение рядом с ней тактически возымело на него обратное действие. Он впал в ярость из-за того, что она вторглась на его личную территорию, в его постель. Он не хотел ее здесь видеть.

— Очень хорошо, — грубо ответил он, провел рукой по спутанным волосам и несколько раз вздохнул, чтобы успокоиться. Она просто пришла к нему за утешением и не заслужила такого гнева. — Боль прошла?

— Да, — смиренно ответила Жоэль и посмотрела на него из-под золотистых ресниц. — С тобой так тепло.

— Хорошо, тогда я велю, чтобы к тебе в постель ночью регулярно подкладывали горячие кирпичи. Они согреют тебя не хуже.

Жоэль не ответила. Гаррет прошел к гардеробной.

— Прошу меня извинить. — Он захлопнул за собой дверь. Эта борьба его страсти к Кейт и долга перед Жоэль и ребенком, наверное, его убьет. У него нет достойного ответа. Если он женится на Жоэль, он низведет Кейт до весьма незавидного положения в его жизни, такого, которого она не засуживает. Если женится на Кейт, он в открытую презрит свои обязательства перед Жоэль и невинным малышом, которого она носит под сердцем.

Его инстинкты не знали таких сомнений. Интуиция буквально кричала ему, чтобы он женился на Кейт и выбросил Жоэль из головы. Он стоял посреди гардеробной, и у него мурашки бегали по коже от ощущения неправильности того, что он проснулся рядом с Жоэль. Как он может на ней жениться? Как он вообще может думать об этом, когда он хочет видеть в своей постели другую женщину?! И тем не менее как он может обречь родного сына или дочь на жизнь бастарда?

В дверь гардеробной постучали. Гаррет снова провел рукой по волосам и резко ответил:

— Да?

— Гаррет, это я, — тихо отозвалась Жоэль. — К тебе стучат.

— Кто?

— Я не знаю.

Кто бы там ни стучал… Гаррет окинул Жоэль взглядом. Только сейчас он заметил, что рубашка на ней почти прозрачная и коричневые соски явственно выступают под светлой переливающейся тканью.

Черт, да она же пытается его соблазнить! Гаррет отвел глаза и вздохнул. Тут только до него дошло, что с момента ее приезда он ни разу не подумал о ней с вожделением, в то время как в Бельгии они сходили друг по другу с ума.

— Жоэль, ты выглядишь непристойно.

— Да, — шепотом согласилась она.

— Заходи в мою гардеробную и жди там, пока я не дам знать.

— Да, Гаррет, — ответила она.

— А потом отправляйся к себе и оденься.

Она кивнула и исчезла в гардеробной.

Гаррет набросил халат и подошел к двери:

— Кто здесь?

Это пришел лакей, принес свечу. За его спиной маячили два грязных с дороги человека.

— Простите за беспокойство, ваша светлость, — сказал лакей, — но дело срочное.

— Что стряслось?

Один из незнакомых мужчин выступил вперед:

— Мы из Грандфилдской каменоломни, ваша светлость.

— И?

— У нас случилось несчастье.

У Гаррета внутри все сжалось. Он столько времени ничего не замечал, кроме своих семейных проблем, что другие его обязательства буквально пошли побоку. Он доверял людям, которых нанял, чтобы разбираться с возможными трудностями, но он не следил за их работой, как следовало бы, и вот что-то пошло не так.