Мне было его страшно жалко, но выглядело это все так комично, что я не выдержала и фыркнула. Пес поднял глаза. На его морде сразу же появилось выражение одурения — у меня возникло ощущение, что я ему мерещусь.

— Мяу, — сказала я, — то есть… эй! То есть… как тебя зовут?

— Ромео, — тявкнул пес, — хозяин зовет меня Ромео.

В глазах у пса появилась осмысленность, он подошел поближе к моему окну.

— А тебя… вас как зовут?

— Я Кассандра, но ты можешь звать меня Кася. Ты ведь спас мне жизнь.

Пес мотнул головой и начал нервно переступать с лапы на лапу.

— Ну да ладно, да чего уж там… да подумаешь.

Опять неудачно оступился, взвизгнул, шарахнулся от меня.

— Ромео… Тебе очень больно?

Честно говоря, мне уже давно было не смешно, а до слез его жалко.

— Извини, — сказал пес, — я пойду домой.

— Ты придешь еще?

— Наверное, — буркнул он и поковылял к подъезду.

Я очень хотел побыстрее встать на лапы. Наверное, не надо было так сильно хотеть. Во всяком случае, не стоило каждые пять минут говорить себе, что все прошло, и пытаться подняться. При этих попытках что-то внутри сдвигалось, лапа болела так, что я даже скулить не мог — плюхался на бок, лежал и плакал.

Хозяин меня сначала жалел, а потом не выдержал и рявкнул:

— Лежать! Совсем кости переломать решил? Будешь лежать, пока я не разрешу!

В этот момент он почему-то стал похож на Вожака. Тот тоже очень редко рявкал, но если уж открывал пасть, то сразу хотелось зарыться в асфальт.

Я послушался. Почти сутки я старался лежать, по нужде ходил, не поднимаясь, в какой-то лоток. Позволил противному доктору ощупать меня и чем-то смазать. Смотрел на хозяина преданно-преданно. И изо всех сил старался не делать резких движений. Удержался, даже когда хозяин утром третьего дня приказал подняться, осмотрел меня и сказал:

— Сегодня на улицу пойдем. Ты как?

Я вильнул хвостом, чуть-чуть, чтобы не спугнуть удачу. Пока он прилаживал на меня ошейник с поводком, я лихорадочно придумывал речь, с которой обращусь к прекрасной Кошке. Остановился на тоне небрежном, но полном собственного достоинства. Мол, привет, как поживаешь. Да так, ерунда. Врачи говорили, не выживу, но я упрямый, знаете ли. Нет-нет, не волнуйтесь, я в порядке. До встречи, сударыня.

Это была отличная речь, я даже успел ее отрепетировать, пока мы спускались по подъезду. Однако, как и все хорошо отрепетированные речи, она блистательно провалилась. Как только я вдохнул запахи двора, то забыл обо всем на свете и побежал метить кусты. Ну и заодно вообще оправиться. А когда возвращался из кустов, наткнулся на приветливый взгляд Кошки.

— Привет, — сказала она, — а тебя как зовут?

Ну как могут звать хромого, ободранного пса, который гадит по кустам? В лучшем случае Бобик.

— Ромео, — с отвращением признался я. — Это хозяин так назвал.

Я хотел добавить, что в стае меня звали Нос, но понял, что начинаю оправдываться. Это меня разозлило настолько, что я придумал встречный вопрос — очень оригинальный:

— А тебя… то есть вас как зовут?

— Кассандра. Можно просто Кася.

Вот ей ее имя шло! Она действительно была вся такая… королевская. Я, конечно, не знаю, что такое Кассандра, но почему-то кажется, что это имя какой-нибудь царицы кошек. Нет, Кассандра — это правильное имя для такой кошки. А Касей я ее никогда не назову. К сожалению.

И тут она промурлыкала, как будто подслушала мои мысли:

— Тебе можно, ты мне жизнь спас.

Вот это было сильно! Я как-то совершенно забыл о подробностях драки. Драку я помнил отдельно, кошку — отдельно. А ведь я-то на самом деле спас и ее и котенка!

Тут я совсем смутился и пробормотал что-то вроде:

— Фигня дело…

Я запоздало вспомнил о заготовленной речи, но в башке болтались только огрызки: «Я упрямый, знаете ли» и «сударыня». Больше всего в жизни мне хотелось, чтобы хозяин меня окликнул и увел домой. Но он, как назло, болтал с кем-то по телефону. Вернее, монотонно повторял через большие промежутки времени: «Да, я понял. Хорошо, я все понял»…

Я уж решил сделать вид, что вообще тут случайно. Пробегал мимо, перекинулся несколькими словами с симпатичной кошечкой — и побежал себе дальше. Принял очень независимый вид, попытался грациозно развернуться и убежать… и чуть не взвыл от боли. Очень трудно быть грациозным, когда подворачивается больная лапа.

— Больно? — участливо спросила Кассандра, и мне еще сильнее захотелось взвыть.

По сценарию я должен был ответить: «Ерунда, я в порядке», но мне действительно было очень больно. Поэтому я просто сказал:

— Извини… пойду-ка я домой.

Я развернулся (очень неуклюже!), Кассандра что-то мяукнула мне вслед, я на всякий случай согласился.

И похромал, уже не заботясь о произведенном впечатлении.

Поздно заботиться. Я полностью провалился.

Больше она ко мне не обратится.

Как же мне было тоскливо!

Пес, этот Ромео, где-то там, далеко, ему больно, а я здесь, и совершенно ничем не могу ему помочь.

Я окончательно переселилась на подоконник. Дошло до того, что Олька сдалась, и поставила мне сюда миску с едой. Я сначала даже муркнула ей от благодарности, но тут же опять застыла в ожидании: где же он? Идет? Не идет? Почему он так редко гуляет? Плохо? Больно? Как с ним хозяин обращается?