— Вы не знаете, каков хлеб проститутки! — кричала Мила, рыдая. — Не знаете, а я знаю! Знаю, какими мерзавцами бывают клиенты, какими тварями становятся сами девки! Знаю, что такое «субботники» и «прописки»! А вы нет! Север, Север, скажи им!..

Ее едва удалось успокоить, заверив, что контингент «горизонтальных тружениц» будет набираться только из уже действующих проституток.

— Тогда давайте найдем самых несчастных! — предложила Мила, вытирая слезы.

— Самых страхолюдных, что ли? — удивился Витька.

— Нет! — крикнула Мила. — Самые несчастные — далеко не всегда самые страхолюдные! Как правило, наоборот! И вообще поручите это мне!

На том и порешили.

— Что ж, Милка, теперь дело за тобой, — подытожил Север, когда девушка окончательно успокоилась. — И где ты собираешься искать товарок по ремеслу?

— На вокзале, — ответила Мила меланхолично. — Среди бичих.

Все дружно охнули.

— Ну и рожи будут у наших сотрудниц! — рассмеялась Лида. — Милка, ты с ума сошла.

— Ничего и не сошла, — упрямо возразила Мила. — Там работает очень много красивых девчонок. Только приодеть их…

— И слегка помыть! — усмехнулся Север.

— Моются они! — выкрикнула Мила яростно. — Это помоечные бомжи не моются, совсем опустившиеся, а нормальные — моются! И девчонки там есть — глаз не отведешь! Только пьют сильно от такой жизни!

— Откуда ты все это знаешь? — Север косым взглядом окинул жену.

— Знаю, малыш… — грустно сказала Мила, остывая. — Я год работала элитной… Знаю судьбы неэлитных. Поверь мне.

— Ладно, тебе решать. — Север вздохнул. — Что ж, тогда идем на вокзал. Идем?

Она наконец улыбнулась.

— Идем!

— Нам с вами? — спросила Лида.

— Не обязательно. Собственно, вести переговоры буду я, Север меня просто прикроет. На всякий случай. Пошли! — Мила встала.

— Может, тебе одеться пообтрепаннее? — Север критически осмотрел платье жены. — Чтобы соответствовать контингенту?

— Нет. Как раз нет. Я одета как надо. Пошли.

В привокзальном сквере было людно. Север присел на скамейку, не выпуская из виду прогуливавшуюся Милу. Та опытным взглядом вылавливала в толпе своих потенциальных подружек. Ага, вот… Две исключительно хорошенькие девицы. Одеты нормально, только идут раскорякой. У всех бомжей такая походка: дает себя знать краденая обувь, беспощадно натирающая ноги. Мила внимательно следила за ними. Те, выбрав пустую лавочку, уселись, облегченно вздыхая. Мила подошла и плюхнулась рядом. Достала из сумочки припасенную бутылку водки, с хрустом свинтила крышку и припала к горлышку. Девчонки внимательно, несколько завистливо посмотрели на нее, но промолчали.

После глотка Мила выдохнула, вытащила специально для этой цели купленные импортные сигареты, щелкнула зажигалкой. Затянулась, потом опять приложилась к бутылке. Бичихи голодными глазами провожали льющуюся в ее горло водку.

— Выпьем, подруги? — предложила Мила, оборачиваясь к ним. — Скучно одной…

— Что, тоска заела? — иронично спросила одна из бичих — блондинка.

— Заела… — вздохнула Мила. — Вспомнила Москву, родную «семью»… Я на Киевском вокзале начинала, — доверительно сообщила она. — Хоть и дерьмовая была жизнь, а все одно — своя.

— Помада у тебя классная, — сказала блондинка. — Не пачкается. Совсем следов на горлышке не оставляет.

— Ага. Фирма, — бросила Мила беспечно. — Так пить будете?

— Чего ж не выпить, если даром! — усмехнулась блондинка. — Наташ, ты как?

— Она еще спрашивает! — воскликнула шатенка Наташа, почти вырвав протянутую Милой бутылку и жадно припав к ней.

— Клиент не идет? — посочувствовала Мила.

— Не идет… — вздохнула блондинка. — Сидим сухие, как две дуры. А ты правда наша? Что-то не похоже.

— Наша, наша, — заверила Мила. — Говорю же, с Киевского, из Москвы. Просто сейчас мне повезло.

— Сама москвичка? — подозрительно спросила блондинка. Она знала, что москвичи, став бомжами, обычно опускаются ниже всякого уровня, попадая в особенно презираемые категории бичей, именуемых «ползунками». Впрочем, то же самое происходило с бомжами из местных и здесь. Более или менее держались на плаву только приезжие.

— Ага, москвичка, если это можно так назвать. Детдомовка, — легко соврала Мила. — Когда вышла оттуда, мне была положена коммунальная комната. Но оказалось, что комнату мою районные начальнички давно продали. Даже прописаться нигде не смогла. Гуляй, девочка…