— Моя нынешняя профессия хорошо учит держать язык за зубами, — вздохнула Вера. — Не волнуйся. Скажи хоть, как тебя зовут. За кого мне молиться…

— Зовут меня Север Белов. Но для твоей же безопасности советую тебе произносить это имя только в молитвах…

Он выпустил Веру из квартиры. Север знал: если дверь квартиры Тенгиза открывать изнутри, сигнализация не срабатывает. Поэтому бояться больше нечего.

Они вывезли трупы за город, надежно закопали их и без приключений вернулись обратно.

— Ты сейчас домой? — спросил Витька, выпуская Севера из машины.

— Домой! Только домой! — воскликнул Белов. — По Милке соскучился — сил нет.

— Я, пожалуй, тоже закачусь к Лидке. Теперь уже все равно вся моя конспирация бессмысленна…

Друзья распрощались. Брезжило утро.

…Поднимаясь по лестнице своего подъезда, Белов, еще не дойдя до квартиры, ощутил странное беспокойство. Это не было предчувствие опасности, нет, но словно тень беды лежала поперек дороги.

Север открыл дверь своим ключом, вошел. Ему показалось, что плотное облако горя окутало его. Он прошел в комнату.

Мила сидела за столом, подперев голову руками. На столе стояла почти пустая литровая бутылка водки, рядом красовалась еще одна, непочатая. Услышав шаги, девушка обернулась к двери. Север ужаснулся: полуразмазанный макияж Милы придавал ее лицу сходство с театральной маской, символизировавшей трагедию. Раньше Мила никогда так не красилась, даже работая проституткой. Теперь же она казалась отмеченной печатью смерти.

Могильная жуть лежала на ее восхитительных чертах.

— Север… — заплетающимся языком пробормотала она, пытаясь сконцентрировать мутный, пьяный, безумный взгляд. — Ты все же пришел, Север… ОТТУДА… Это хорошо… Скажи, как ТАМ? Страшно? Или нет? ТАМ есть ад и рай?.. Как хорошо, что ты пришел… Если ад и рай есть, мы последний раз видимся… Я отправлюсь за тобой… но в рай не попаду… А ты, наверно, в раю… А я попаду в ад… Хорошо, что ты пришел! Я лю… Я любила тебя…

— Что ты несешь?! — воскликнул Север отчаянно.

— Я… не несу… — с трудом произнесла Мила. — Скажи, а тебе больно было умирать? Когда расстреливают, это больно? Я сука… Трусиха… Я себе и смерть-то легкую выбрала… Вот! — Она потрясла пузырьком с каким-то лекарством. — Амитриптилин… Психам дают… Так просто он безвреден, но есть водка… Вот допью вторую бутылку, и горстью… Амиптрипти…амипритти… амитриприри… лин. Засну и все… Легкая смерть… Я боюсь вешаться! — вдруг захныкала она. — Север, прости меня, я боюсь вешаться, это так больно! Я не заслужила легкой смерти, но вешаться боюсь! И из окна боюсь, вдруг жива останусь… Просто усну… Прости меня, Север!

— Я живой, девочка! — Белов схватил ее за плечи, потряс. — Слышишь, живой! Не надо травиться!

Он схватил пузырек амитриптилина, подскочил к окну и вышвырнул лекарство в форточку.

— Ты не можешь быть живой! — с пьяной убежденностью махнула рукой Мила. — Не можешь! Тебя убили люди Столетника! Тенгиз не врал… он изнасиловал меня… Он бы не решился, будь ты жив…

— Тенгиз тебя изнасиловал?!

— Изнасиловал… — печально кивнула Мила. — И хлыстом излупил… Совсем как раньше… Он видел — вас с Чеканом… расстре… ляли… Он иначе бы струсил… струсил меня трогать… Ты умер… — лепетала Мила.

— Милка! — Север почти кричал. — Да живой я, вот потрогай! — Он хватал ее руки, прикладывал к своей груди, плечам. — Живой, видишь?! И Витька живой! Не убили нас!

— Ты — мой глюк! — твердила Мила упрямо. — И я знаю, зачем ты пришел ОТТУДА… Ты опять спасать меня пришел… Но зря… бесполезно. Ты хочешь, чтобы ТАМ мы были вместе. Но я недостойна… Я тварь, мразь, проститутка… Я вчера отпевала тебя… По-своему, по-проститутски… Девять человек меня трахнули… Куда только можно… А я опять кайфовала… Вот… Я потеряла тебя и в жизни, и в смерти… Я люблю тебя! — неожиданно истерично выкрикнула она. — Прощай! Где?.. Где мой атитримпилин?..

— Амитриптилин я выбросил! — отрезал Север. — Но что ты за чушь болтаешь?! Какие девять человек?! Откуда?! Когда?!

— Всю ночь… В «Приюте любви»… Олега попросила… Он сосватал…

— Зачем же ты?!

— Я виновата в твоей смерти… Я должна была себя наказать… Наказать и умереть. Расплатиться за все…

Север скрипнул зубами.

— Вот что, девка, ложись-ка ты спать! — жестко сказал он. — Завтра разберемся!

— Ты хочешь взять меня ТАМ к себе! — выкрикнула Мила. — О, как бы я этого хотела! Но невозможно! Меня ждет только ад! Я виновата… Я недостойна… Я мразь! Прости меня, любимый…