— Зови этого визитера! — распорядился он.

— Здравствуйте, Павел Михайлович! — проревел Витька с порога. Он прошел к столу, сел и наклонился вперед.

— Нас здесь никто не может подслушать?

— Нет, — покачал головой врач. — Так что с Беловым?

— Огнестрельное ранение. В спину. Проникающее.

— Ого! — охнул врач. — И, конечно, милиции ничего сообщать нельзя?

— Конечно… — потупился Витька. — Но мы вам так заплатим!..

— Где он?

— Три часа езды на машине.

— Боюсь, не успею. Умрет…

— Нет, что вы! С ним его жена, она не даст ему умереть!

— Я еще кое-чего боюсь. Вы знаете, что мою… ну, жену, похищали?

— Слышал…

— Мне бы очень не хотелось, чтобы это повторилось. Так что учтите: если те люди опять заинтересуются Беловым, я им все расскажу.

— Ваше право… Только спасите его, доктор! А с теми людьми мы рассчитаемся, видит Бог, рассчитаемся!

— Это меня не касается. Хотя, если рассчитаетесь, буду рад. У вас машина где?

— Во дворе.

— Надо ехать на больничной, там есть все необходимое для операции. Ведь он не в клинике лежит?

— Не в клинике.

— Вот видите! Кроме того, понадобится ассистент, — он нажал кнопку селектора. — Ирочка, найди мне Лизу!

Вскоре появилась Лиза.

— Паш, звал? — спросила она и осеклась, заметив постороннего. — Звали, Павел Михайлович?

— Да, Лизочка, — улыбнулся Павел. — Собирайся, едем на операцию. Далеко. Огнестрельное ранение.

Лиза, озабоченно кивнув, заторопилась из кабинета.

— Наверно, шофера брать не следует? — спросил врач и сам же ответил: — Конечно, не следует. Придется нашу машину вести вам, молодой человек. Как, кстати, вас зовут?

— Виктор.

— Вы можете свой автомобиль оставить здесь, Виктор?

— Могу. Потом приеду, отгоню.

— Вот и хорошо. А то, сами понимаете, мне перед работой садиться за руль…

Некоторое время спустя спецмашина «скорой помощи», ревя сиреной, неслась по улицам Москвы.

Север умирал. Мила металась по комнате из угла в угол. Лида, чувствуя, что ее присутствие тяготит подругу, оставила Милу наедине с мужем. И теперь Мила, задыхаясь от бессилия и отчаяния, закусив губы, слушала Севера, который в бреду постоянно повторял ее имя.

«Что я наделала! — думала Мила. — Что я наделала! Единственный любимый, по-настоящему желанный, боготворимый человек гибнет! И виновата в этом я! Почему, ну почему я не согласилась уехать с ним сразу, еще тогда, когда он предлагал в первый раз?! Струсила… Побоялась, что предам его… А теперь?! Предаю на каждом шагу! Тварь, проститутка!.. Боже, спаси его! Только бы не умер, только бы не умер!..»

— Мила! — вдруг позвал Север слабым, но совершенно осмысленным голосом. — Мила, подойди ко мне!

Она метнулась к его постели, судорожно схватила руку, глядя умоляющими, полными слез глазами.

— Что?.. Что, родной?..

— Мила, я сейчас умру. Освобожу тебя. Видно, не судьба нам… Живи как хочешь, маленькая. Не знаю, кто наслал на тебя твою болезнь, но, поскольку она есть, я не осуждаю тебя… Просто жить с этим не могу. Я понимаю, что мешаю тебе… До того, как я появился, ты была счастлива. Ведь счастлива, верно? И проклинаешь меня в душе? Так будь счастлива дальше! Хорошо, что меня подстрелили… Прощай!

— Нет! — закричала Мила. — Не уходи, малыш! Не была я счастлива, не была, я презирала себя и сейчас презираю! Не бросай меня, мальчик мой! Я… клянусь тебе, больше ни о какой панели речи не пойдет! Только останься жив! Я буду только твоей, только с тобой, но живи! Не бросай меня!

— Это… правда? — Север с трудом приподнялся. — Я тебе не в тягость, не мешаю тебе жить? Ты действительно хочешь, чтобы я остался, ты действительно победишь нимфоманию?

— Клянусь тебе! Никто мне не нужен, кроме тебя, никто! Только живи! — Мила сама верила в то, что выкрикивала. — Без тебя мне никогда не выбраться, а с тобой!.. Да мне сейчас даже думать противно о своем прошлом!

— Не верю…

— А ты поверь! Поверь и сам убедишься! Только для этого надо жить!

— Что ж… — Север сжал ладонь жены. — Попробуем… Попробуем заново… Но один Бог знает, как я устал!

— У вашего мужа стальной организм, деточка! — говорил Павел Михайлович Миле, моя руки после операции. — Столько часов прождать врача и не умереть… Феноменально!

— Как он сейчас, доктор? — спросила Мила, подавая полотенце.