— Пожалуйста, спойте еще, — взмолился он, — Бог с ним, с содержанием, на самом деле мне даже не нужно слов, только пойте.

Кассандра протянула руку и коснулась ладони графа. И тут же услышала отчаянный зов истомившейся души, вновь получившей веру и надежду, и теперь этот молодой человек искренне верил, что эти чувства приносит ему ее голос.

«Пусть так, — подумала девушка, — главное, что вера и надежда вернулись к нему, а что будет потом, знает только Бог».

Не сводя глаз с лица графа, она запела и увидела, как по щекам молодого человека потекли слезы. Восторг Михаила передался ей, и девушка запела так, как не пела никогда в жизни, как будто Дева Мария распростерла над ней свои руки и благословила певицу, несущую радость страждущим. Кассандра пропела перед своим растроганным слушателем всю партию Розины и подошла к графу.

— Спасибо, вы даже не знаете, что для меня сделали… — тихо сказал Михаил. Он опустился на колени, протянув руку, нащупал подол девушки и поцеловал ей край платья. — Вы вернули меня к жизни. Сегодня утром я хотел умереть, а вы дали мне надежду. Позвольте слушать вас — это единственное, что для меня теперь имеет значение.

— Конечно, приходите сюда завтра утром, я спою вам «Танкреда», — пообещала растроганная Кассандра, поднимая молодого человека. — Мне нужно сейчас идти, давайте я провожу вас в вашу беседку.

Девушка отвела Михаила в сад его виллы и оставила в беседке. Попрощавшись, она закрыла калитку и поспешила в дом. На самом деле ее никто не искал и не ждал. Дело было в другом. Когда граф целовал подол ее платья, в ушах Кассандры вдруг снова зазвучала мелодия Моцарта, и девушка ясно поняла, что Михаил — тот самый человек, которого она так мучительно пыталась вспомнить. Это был он — тот человек, которого она давно любила. Она не знала, как могла быть связана с русским графом, где пересекались их пути. Граф не видел ее, но имя Кассандры ему ничего не сказало. Неужели любовь Кассандры была безответной? Неужели она любила Михаила издали, а он ничего не знал о ее чувствах? Опять Кассандра стояла перед стеной, закрывшей от нее прошлое.

— Скажи, когда я полюбила тебя, дай мне хотя бы знак, — попросила девушка, повернувшись в сторону соседней виллы.

Как теперь следовало поступить? Кассандра не знала, что ей делать. Она долго сидела перед зеркалом в своей спальне, рассматривая свое лицо, в надежде, что мелькнет хоть какое-нибудь воспоминание, но ее желаниям не суждено было сбыться. Наконец, она поднялась, прошлась по комнате и мысленно спросила себя:

«Если ты любишь человека, значит, ты хочешь взаимности?»

Сердце тут же подсказало девушке, что она права. Ее душа жаждала взаимности.

«Значит, нужно ее добиться, — подумала Кассандра, — приложить все силы, но очаровать Михаила. Он в восторге от моего голоса, пусть так — значит, буду ему петь, пока он не заметит, что я не только певица, но и женщина из крови и плоти. А потом он расскажет мне, где и когда мы встретились в первый раз и что нас связывает».

Приняв это решение, девушка начала обдумывать план действий. Она не знала, как завоевывают мужчин, но была полна твердой решимости этому научиться.

Две недели счастья оказались сказочным подарком для Михаила Печерского, припасенным судьбой к Рождеству. Он каждый день просыпался на рассвете с радостным чувством, что сегодня он снова услышит свою «Божественную», как он звал про себя Кассандру Молибрани. Чтобы убить время до встречи с девушкой, Михаил начал заниматься восстановительной гимнастикой, чего до этого не мог добиться от него Серафим. Уже через неделю молодой человек почувствовал, как начали наливаться прежней силой руки и стали пружинить ноги, легко нося его тело вдоль садовой стены, где он метался как тигр в клетке, ожидая Кассандру. Когда же девушка приходила, граф бросался на шум легких шагов, протягивая навстречу «Божественной» руки, и почувствовав в своих ладонях тонкие пальчики, целовал их, ощущая себя самым счастливым человеком на свете.

А потом девушка начинала петь, и граф забывал обо всем, уносясь в страну грез, где он снова был прежним Михаилом, а его «Божественная», лица которой он не видел, любила его. Отрезвление пришло за два дня до Рождества. Проведя с ним, как обычно, все утро, Кассандра сообщила, что ее отпуск в театре заканчивается, и она должна сразу после обеда уехать в Милан. Граф сидел совершенно раздавленный. Он даже не предполагал, что девушка покинет его. Но нет — Михаил не мог расстаться с этим голосом, вернувшим его к жизни. Он поедет туда, где будет Кассандра Молибрани. Теперь его место было рядом с ней.

— Вы не прогоните меня в Милане? — тихо спросил он. — Можно мне будет слушать вас там?

— Я буду рада, — ответила Кассандра, — никто не умеет слушать меня так, как вы. Я чувствую, что мой голос звучит по-другому рядом с вами. Я сама его не узнаю, как будто кто-то свыше дает голосу новую силу и мощь. Не оставляйте меня, иначе мои слушатели никогда не услышат этого нового голоса.

Михаил поцеловал девушке руки и простился с ней. Помогая себе тростью, как он начал делать неделю назад, граф отправился к своему дому. Предстояло уговорить Серафима отпустить его. Брать с собой друга, у которого уже начала складываться новая, счастливая жизнь, он не хотел. Серафим приехал к ужину, и Михаил почувствовал, как тот возбужден.