Явился парень и отвел нас в здание тюрьмы, где наша троица уже успела побывать. Зала для столь громко процесса не нашлось, поэтому судить решили во дворе тюрьмы, соорудив трибуну и выставив лавки и стулья. Народу собралось много, все на заседание не попали, поэтому тюрьму обступила солидная толпа.

Мы ждали несколько часов в здании тюрьмы, в комнатке, соседней с той, где нас судили. Вначале позвали Африку, потом Стоуна, ну а до меня дело дошло уже ближе к вечеру. Я прошел по унылым коридорам вслед за крепким сержантом. Потихоньку я стал разбираться в военной иерархии Вавилона.

Во дворе яблоку не было упасть. Пришлось даже протискиваться к отдельно стоящему столу. Здесь я расписался в паре журналов, после чего судья предоставил слово обвинителю. Маленькому кругленькому человечку, с солидной лысиной на голове, в обрамлении роскошных черных кучерявых волос. Его голова мне напомнила гнездо, в центре которого покоилось отливающее желтизной яйцо.

Прокурор начал скучно спрашивать обо всем, что происходило со мной горемычным в последнее время. Особенно он заострил внимание на нашем осуждении. Я смотрел на реакцию пяти человек, сидящих в клетке на другой стороне двора, среди них был и тот судья, что упек нас. Держались они все уверенно, кроме слуги закона. В их глазах не было следа паники или страха, хотя приговор здесь мог быть только один.

После обвинителя вышел защитник, высокий капитан в франтовато пошитой униформе и принялся задавать свои вопросы. Я ответил на все, что требовалось, после чего сел рядом со Стоуном и другими свидетелями, коих набралось уже немалое число.

Особый интерес вызвали показания Моргана. Его позвали одним из последних. Бородач юлил, вертелся как на сковородке. В общем от того Моргана, которого я знал при посещении Ямы не осталось и следа. Оказывается их новоиспеченная команда киллеров была замешана в паре убийств в самой колонии. Они зарезали одного из лидеров Полиса, в местном борделе, и убили еще двоих в бытовом конфликте.

Моргана можно было понять, если бы он начал выгораживать себя. Его судьба также решалась здесь. Но толи он получил какие-то гарантии от Ковальского, толи просто решил рубить правду матку, каждое его слово подталкивало нашего бывшего коллегу к обрыву, у которого в Вавилоне исполняли смертные приговоры.

Избитый Борг, получивший добавки в здешних застенках, шепеляво всё отрицал, или валил на своего начальника. Но вот как раз против капитана у обвинителей было достаточно улик. Именно Борг получал имущество для своей команды, расписывался в накладных, рассказывал небылицы тыловикам. Кража общего имущества в Вавилоне являлась преступлением пострашнее убийства и вела только к обрыву.

Было и еще много свидетелей, из которых я запомнил аппетитную брюнетку, «совращенную Новиковым и Венделем». Надо признать её показания развесили всех, особенно тот момент, в котором у нее пытались выяснить, кто первым принудил это создание «ко всяким грязным вещам».

Суд прервался до утра. Мы пошли в наше жилище и провели еще один спокойный вечер. На следующий день процесс продолжился. Опросили оставшихся свидетелей, в основном младших офицеров и солдат, после чего присяжные выбранные из жителей колонии удалились на совещание.

Совещались они долго, почти три дня. Мы этот перерыв также провели очень плодотворно. Стоун с Африкой основательно уменьшили свои индикаторы, пытаясь опустошить запасы спиртного у Кривого Лео. Хозяином бара оказался колоритный одноногий мужичек небольшого роста, ковыляющий на странного вида протезе. А меня ждали встречи с Леной. Жаркие встречи, и долгие беседы из которых я узнал много интересного.

Оказывается, положение Ковальского зашаталось. Полис Свободы был втянут в переворот на завершающей стадии, да и то в качестве своеобразного арбитра. И сейчас они решали к кому присоединиться. Господин Владислав их уже не устраивал. Присяжные, выбранные из числа самых уважаемых вавилонцев, тоже не горели желанием развязывать гражданскую войну. Наши рассказы о гибели Калдрона не произвели на них должного впечатления. Своя рубашка всегда будет поближе к телу. Так что и у Венделя, и у Новикова были все шансы выйти на свободу, пусть и не с былыми силами.

Такое положение дел начало меня беспокоить, о чём я не преминул сообщить своим спутникам, удачно застав их немного трезвыми между кутежами. Мои новости не произвели на них ровным счетом никакого эффекта. Усатый Дик, навещенный мной в госпитале, тоже как-то приуныл. Он уже успел найти обворожительную пышку из полиса, и с нами не собирался, хотя и не говорил этого прямо.

Наконец-то, наступил день оглашения приговора. Стоун валялся после очередной попойки, и я пошел к зданию тюрьмы один. К счастью, помня, о моём участии в процессе, меня впустили внутрь без лишней волокиты. Наконец прошла сутолока, все уселись и пожилой судья, в обычном для Вивуса плаще, постучал по столу рукояткой пистолета. Он заунывно прочитал все обвинения и ход процесса с четырех листков, после чего обратился к залу:

 - Настал час, спросить у граждан Вавилона, избранный в качестве присяжных их решение. Да будет оно справедливым.
– он вопросительно посмотрел на убеленного сединами, высокого сухощавого мужчину, в потертом плаще.

 - Мастер сержант Дрейк! Вы избраны старшим присяжным, приняли ли вы решение?

 - Да сер! – кратко ответил мастер сержант.

 - Огласите решение присяжных заседателей!

Мастер сержант неспешна взял лист со стола и начал читать. У меня даже пошли мурашки по спине, как будто судили меня. Хотя в какой-то мере это и было так.