Шрифт:
- Нормально, так! – дал оценку Стоун.
– Я в отдельной комнате, Африка храпит! – быстро сориентировался он, бросив свой рюкзак на койку.
Я не возражал. По ночам меня все равно терзали воспоминания и кошмары, дававшие забыться лишь под утро. Затем мы принялись перетаскивать оставшееся барахло в выделенное жилище. Ковальский специально разместил нас на охраняемой территории, опасаясь нападения. Раньше в этом домике жил Борг, который должен был быстро являться по требованию начальника на ковер. Шкаф заполнился горой оружия и боеприпасов. Тюки лишних спальников и другого имущества заняли все свободные углы, способствуя особому чемоданному настроению. Нам оставалось ждать звёздного часа – суда. О времени его проведения Ковальский должен был сообщить.
На следующий день, наплевав на инструкции, нигде не бродить, Стоун с Африкой пошли осматривать Вавилон. Я бы тоже пошел с ними, но мне хотелось разобраться с ховером. Вообще такое безответственно отношения Стоуна ко всему мне не нравилась. В Калдроне он нес груз ответственности, был сдержан и думал на несколько шагов вперед. Сейчас же, когда нашей колонии не стало, в него, как будто вселился дух проказника-мальчишки, который старается нашкодить, напакостить и поиграть. Скорей всего ему уже было наплевать на все. Я понимал, что Стоун потерял все, за что боролся, но мне нужно было с ним идти к своей цели.
Зампотех колонии обитал в маленькой пристройке, рядом самым внушительным ангаром. Когда я зашел внутрь он что-то выговаривал немолодому тучному мужичку, в замасленном сером комбезе. Тот неразборчиво отвечал, помахивая небольшим универсальным ключем. Мой визит заставил замолчать обоих. Таркиян кивнул своему собеседнику и тот поспешно вышел, оставив нас наедине.
Майор встретил меня злобным взглядом, обещающим разорвать при первой возможности. Дальше можно было ничего не выяснять. Наш старичок встал на прикол надолго. Не из тех людей был зампотех, кто быстро прощает обиды. Но как говориться попытка не пытка, мне нужен был транспорт.
- Добрый день! Я к вам по делу, - начал я из далека, как школьница, выпрашивающая пятерку.
Он лишь отвернул нос, как будто перед ним лежит огромный кусок дурно пахнущего, протухшего мяса. За моей спиной, в наружную дверь уже заглядывала пара любопытных глаз.
Помолчав еще несколько мгновений, он напыщенно сказал куда-то в стену:
- Я вас слушаю!
Слушает он. Разговор не задавался, у меня внутри лишь теплилась надежда, что приказы Ковальского исполняются беспрекословно, и мой оппонент поворчит, поворчит, да и примется за дело.
- Ховер! Вы уже в курсе, что его нужно привести в порядок! Хочу узнать сроки, какие займет ремонт. – не стал я играть в дипломата, спрашивая о погоде, здоровье родственников, друзей и прочих вещах.
Он фыркнул, скривился и опять ответил стене:
- Вечно!
- Приказы генерала здесь не исполняются! - решил я надавить, - Ховер пострадал при спасении разведчиков Вавилона, Ковальский обещал его починить. В чем проблема? В том, что вы не поладили с моим человеком, пытаясь забрать, наше имущество!
Таркян наконец повернулся ко мне и зло, с змеиным шипением ответил:
- Ковальский вам обещал, пусть Ковальский и чинит. Вы раздолбали ховер! У него ни одна система не работает. Все сдохло. Я не волшебник, чтобы чинить такую рухлядь и у меня нет завода по производству ховеров. Так и передайте своему Ковальскому!
- Отлично!
– как можно миролюбивей ответил я, доставая блокнот, - Вот напишите письменно, что ховер находится в неремонтопригодном состоянии. И я буду требовать новый. Все по честному.
Глаза зампотеха вспыхнули, он вскочил со стула и сбивчиво, чередуя ругательства начал орать:
- Написать! Да пошел ты… Подотри …, своей бумажкой. Я ничего не буду делать, я даже задницу не подниму, чтобы что-то сделать для вас! Вон!!!
Мне очень хотелось врезать ему по морде. Тот другой, внутри меня был еще критичней, примеривая карандаш к глазу майора. К счастью борьба с чувствами длилась не долго. Я развернулся и направился к выходу, где уже толпилась целая толпа механиков. Растолкав их локтями подошёл к ховеру. Проверив, все ли на месте, и окинув взглядом кабину, я мысленно простился с верным тружеником. Нужно было идти в штаб и ковать железо пока оно горячо. Раз ховер не починить, следует требовать другой, хоть и вероятность того, что его отдадут не велика.
В штабе ничего не получилось. Меня даже не пустили внутрь, сказав, что генерал Ковальский на выезде. Выбор был небольшим, или идти в наше убогое жилище, или последовать примеру Стоуна и осмотреть самую цивилизованную колонию Вивуса.
В моей памяти мелькали силуэты земных городов. Высокие дома широкие улицы. Отрывочно, не связанно, размыто. И Вавилон нельзя было сравнить ни с одним из этих признаков подсознания. Но не походил он и на контейнерный муравейник Калдрона. Здесь было больше каменных домов. Одноэтажных, серых, пыльных, образующих относительно прямые улицы и проезды.