Второй круг, третий, четвертый… Прерываюсь, когда поступает команда на обед.

В большой палатке-столовой тепло, многолюдно, вкусно пахнет борщом, гречей с тушенкой, свежим хлебом. Наработавшись на чистом, морозном воздухе, молодые парни с аппетитом поглощают увесистые порции. "Наркомовские", как их тут же окрестили, пятьдесят граммов хорошего коньяку только добавляют удовольствия.

Кушая, улавливаю разговоры, а при желании, и мысли офицеров. Львиная доля, конечно о Ларе. А вот эти…

– Илья Юрьевич, все, пошла версия по народу. Достаточно близкая к истине, к слову.

– Очень интересно, Александр Владимирович…

– Наш генерал-майор в свое время проводил ряд лекций по лондонской акции. Называл состав группы и специализацию. Среди сидящих в столовой его слушатели.

– И кто вы по их мнению?

– Как и в жизни – ядерный инженер. Как раз сейчас двое обмениваются мнением о моей роли уже в этой операции. Цитирую почти дословно: «Все инженеры – больные на голову люди, отмороженные и без тормозов. Но под присмотром – цены нет». Очень точное определение, вы не находите?

Первым негромко смеется настрадавшийся от моих приключений Ахмет, дружно его поддерживаем.

Отдых после обеда не затянулся – работы еще много. Я закончил с разметкой внешних колец, теперь втроем расчищаем центральную площадку. Илья Юрьевич и Лара беседуют с подъехавшими учеными, два человека с аппаратурой проверяют мою работу. Нам попытались помочь, но это ни к чему – я лично работаю в полную силу и от души. Не забыл еще, как перекидывал вручную не один «Камаз» снега, очищая локальную территорию специального сооружения в любимом Заполярье. Зимы там долгие и отсутствием осадков не страдающие. В общем, навык отличный, и при наличии Кемаля, сравнимого по производительности с бульдозером, результат проявляется на глазах.

Изменение в общем фоне настроения офицеров улавливаю сразу. Что-то их заинтересовало. Разворачиваюсь, смотрю. По расчищенной дороге идут четыре человека. Трое в рясах (сразу узнаю отца Михаила) и невысокий паренек в великоватой спецназовской камуфляжной куртке. Паранормальный взгляд рывком приближает его лицо.

Не может быть… Воткнув лопату в сугроб, направляюсь к ним, все ускоряя шаг.

И чем ближе подхожу, тем яснее вижу – это он. Его лицо, худая, немного нескладная фигура, его жесты, его добрая улыбка.

– Солдат!

Вздрогнув, он перевел взор, увидел меня. Невероятно знакомое выражение… Прошлое встало перед мысленным взором, сливаясь и накладываясь на настоящее. Спрыгиваю с сугроба на дорогу, вот он уже совсем близко.

– Братишка…

Напряжение и сосредоточенность в лице, он мучительно пытается…

– Узнал, но не можешь вспомнить?

Виноватый кивок, снова извиняющаяся улыбка.

Ошибки быть не может – это он. Моложе, чем тогда, когда мы расстались. И получивший новое счастливое рождение в другом мире. Все, как я просил у Всевышнего. И даже больше.

– Не мучайся, братишка. Это было в другой жизни. Ты ведь Оруженосец?

– Да…

– Зови меня Альфа. Здесь и сейчас меня зовут так.

– Хорошо… Альфа. Очень приятно с вами познакомиться. Меня зовут…

Заканчиваю за него:

– Всеволод.

– Да. А как вы узнали? И прозвище?..

– Может быть, когда-нибудь расскажу.

Он и в этом рождении вежливый, стеснительный и тихий паренек. Мой живой братишка. Снимаю меч, протягиваю:

– Познакомься и с ним, Солдат.

– Подождите!.. Так нельзя!

Один из прибывших священнослужителей. Видел его мельком, когда «окучивал» целую группу церковных иеархов. Чей-то там секретарь.

– Должен быть проведен ритуал! Вы нарушаете правила.

Финист констатирует:

– Я тебя предупреждал, Высший…

Не глядя сую меч в руки Солдата – пусть пообщаются, делаю два шага вперед и снимаю очки. Искру «знатока канонов» не трогаю – всем позволительно заблуждаться. Но думать головой положено всегда. Поэтому сейчас всей своей беззащитной душой церковник осознает – кто он и кто я. Незначительным усилием пресекаю попытки упасть на колени, отвести глаза и предельно вежливо отвечаю:

– Я не нарушаю правила, уважаемый. Я их устанавливаю. Вам понятна разница?

Вспоминаю имя и добавляю:

– Отец Петр.

Вижу, осознал. Очки на место, поворачиваюсь. Солдат поглощен общением с Финистом, с сугроба неодобрительно качает головой стоящий на лыжах Ахмет. На лыжах. Смотрю на свои ноги в обычных полусапожках. М-да… По сугробам, как по асфальту.

– Командир, я торопился.

Ахмет ловко соскальзывает на дорогу, за ним следует Кемаль.

– Я так и понял.