Может, лучше вернуться и попытаться вселиться в кого-нибудь из слуг или самураев Арекусу? Нет, поздно. Лесок, сгоревший замок, кривое, точно серп, озерцо, стайка людей, только не Арекусу… Будда помоги, только не в Арекусу, иначе все пропало.

Юкки резко пошла на снижение, пытаясь определить спину, на которой вдруг замаячат круги мишени. Вот вспышка на одном, на другом, рядом с Арекусу женщина, так может… нет, мишень ослепила ее и вдруг прилепилась к спине скачущего во весь опор воина. Юкки взвизгнула и устремилась за ним.

— Папа, это, кажется, к тебе. — Марико приложила ладонь к глазам, защищая их от солнца. — Вот как несется, словно горные духи гонятся по его следам. Что это его так всполошило?

— Это десятник Фумихиро. — Ал нахмурился. — Постой в сторонке, родная. Мне нужно поговорить с ним о мужских делах.

— Ну, папа… — Марико была недовольна. — Хочешь, чтобы я шла с тобой на смерть, и не доверяешь…

— Стой здесь, я сказал.

Он вышел навстречу Фумихиро. В то время как готовые к чему-то подобному самураи встали перед Марико, словно охраняя ее от неведомого зла.

— Грюку-сан, Субаро принес срочное донесение, ваша дочь… — Десятник одним прыжком соскочил с коня и вдруг неуклюже грохнулся о землю.

— Что моя дочь? — Ал присел рядом с пострадавшим самураем, пощупал жилку на шее, Фумихиро был жив. — Что передал тебе Субаро о Марико? — Он старался говорить тише, почти шипел. Оглянулся на самураев, все еще стоящих живой стеной между ним и дочерью.

Фумихиро открыл глаза.

— Ты в порядке? Что узнал Субаро? Ну?

— Арекусу-сан, простите меня. — Фумихиро сел, хлопая глазами на своего начальника.

— Не за что прощать, старый дурак. Что сказал тебе Субаро. Что-то важное, раз ты так несся.

— Арекусу, я… — из глаз десятника потекли слезы, — я…

«Черт, опять вселилась в мужика!»

— Что ты хотел сказать Фумихиро, забыл, что ли? — Алекс терял терпение.

«Фумихиро — десятник и личный друг Арекусу. Еще хуже, такого он мне, пожалуй, не простит. Нельзя начинать жизнь с убийства друга». Юкки вздохнула широкой грудью десятника Фумихиро и покинула сразу же обмякшее тело.

— Фумихиро-сан! — вскрикнул Ал, а Юкки резко пошла вверх, чтобы сделать еще одну попытку и предстать перед Алом в теле какого-нибудь малозначимого крестьянина.

Поняв, что Фумихиро мертв, Ал велел погрузить его тело на одну из лошадей, и все вместе они устремились в обратный путь, в деревню, где должен был ждать их Субаро. Странно как-то умер старый Фумихиро, не на поле боя, не лишив сам себя жизни, а точно ребенок, выпав из седла.

Марико в замке дайме не оказалось. Это стало понятно еще вчера, сразу же после взятия логова Мацукура Сигехару. Не было ее и в подвалах, не было нигде. Возможно, мама нарочно обманула его, спрятавшись где-нибудь у соседей, в любом случае теперь было уже поздно. Сиро позволил брату Матфею прикладывать к его синякам компрессы из чая. Сразу сделалось легче. Боль немного отступила, исчезло докучное жжение. Сам Сиро лежал на удобной циновке в чужом доме.

— Какой дурак приказал сжечь замок? — Тон, которым задавал вопрос Сиро, был спокоен, но внутри него читалось напряжение зажатой тетивы. Чуть-чуть что-то не по нему и… — В нем же можно было укрыться. А теперь?..

— От кого укрыться? — В комнату вошли братья Иоанн и Александр, оба недавно обращенные. За ними, боязливо озираясь и переминаясь с ноги на ногу, выглядывали еще с десяток односельчан.

— А вы считаете, что повелитель Нагасаки нас теперь по головушке погладит? — Юноша вздохнул. — Ну, входите уж, раз пришли. Или вы думали, что мы будем сидеть за этими стенами. — Он досадливо ударил кулаком в перегородку. Не сломал, но легкий прозрачный домик весь закачался. — Думать было надо. Теперь где новый замок искать? — Побитого Сиро и еще несколько человек доставили в дом мастера, шьющего форму для солдат даймё Мацукура Сигехару, что в ближайшей к замку деревне.

— А может, нам того, врассыпную по домам? — задал вопрос самый тихий из братьев во Христе горбатый Иосиф.

— Ага. Чтобы за наши провинности невинные люди отвечали? Неужели вы думаете, что когда сюда явятся солдаты сегуната и потребуют человека по три с каждого двора, никто не проговорится, что сделали это мы — христиане? Или вы считаете, что наша деревня вдруг может сделаться невидимой?

— За этот день к нам уже пришли три сотни крестьян из ближайших деревень и десяток ронинов, должно быть, из тех, что грабили в Синих горах, и скоро будет еще. — Не дослушав своего предводителя, запальчиво начал Савва. — Лучше умереть в бою, чем покорно встать на колени.