Сиро не мог с точностью ответить на этот вопрос, так как с каждой новой стражей людей становилось все больше и больше. Прибывший в ставку Амакуса отец Марк сообщил о подошедших христианах с Омура. Как они могли за такое короткое время и получить сообщение о гибели даймё и добраться до места? Это можно было считать чудом, но чудом рукотворным, и принадлежало оно вездесущему отцу Марку, которому Марико загодя сообщила дату начала восстания. Впрочем, Сиро и не думал пенять нахальному священнику, так как теперь для него любой человек был на вес риса, а отец Марк умудрился поставить в лагерь не только подготовленных воинов, а все они пришли со своим вооружением, фуражом, одеялами и даже лошадьми. Коней пока было мало, но отец Марк уверял, что конница прибудет в самое ближайшее время.

— Христиан в Японии много, очень много, и еще больше недовольных нынешним режимом, — торопливо заглатывая пшенку, делился мыслями отец Марк. — Мы будем отвоевывать земли и замки. Будем строить церкви и обращать безбожников в свою веру, мы…

— Новых ронинов ко мне. — Сиро напряженно думал, священник мешал ему своей болтовней. Вот так бы и заткнул проклятого, из-за него ведь все. Но Сиро не смел навредить человеку, которому так верила Марико. Марико, где же она?

— Вы звали? — Дверь отъехала в сторону, и десять одетых в лохмотья человек предстали перед своим новым повелителем.

— Сейчас пойдете к медвежьему озеру. Вы знаете эти места?

Вместо ответа старший, сразу же севший напротив Сиро, уверенно кивнул.

— Пойдете к медвежьему озеру и разобьете там лагерь. — Он задумался. — Костры… штук… тридцать — там удобная равнина.

— Удобная для боя. Для открытого боя. — Кивнул старший. — У нас пока мало человек. И откуда мы знаем, с какой стороны подойдет неприятель?

— Неприятель подойдет со стороны Нагасаки, это главный город нашего сюзерена, стало быть, ему первому и учить нас уму-разуму. Но открытого боя пока предпринимать не станем. Я хочу, чтобы вы разбили лагерь в том месте, зажгли костры, разложили рядом с ними… ну… можно положить солому и прикрыть ее одеялами, как будто люди спят.

— Ага, понятно.

— Пусть все будет как в обычном лагере, можно даже посты расставить. Скоро стемнеет. Неприятель захочет напасть на нас в темноте. Кто мы такие, чтобы вызывать нас на честный бой? Итак, войска Тарадзава Хиротака выйдут из Нагасаки, пройдут главной дорогой, минуют лесок, обнаружат наш фальшивый лагерь. Пусть увидят лагерь и спящих людей. Бросятся туда, а мы…

— Мы расстреляем их из луков и мушкетов из засады. — Правильно понял нового командира ронин.

— Так и есть. Как ваше имя?

— Нагае. В юности служил в охране осакского замка под началом моего брата. Потом… разное было…

— Я назначаю вас, Нагае-сан, главным в этой операции, и да поможет вам Бог.

Луки были, были и мушкеты, и мечи, бережно припасаемые отцом Марком и другими братьями ко дню предсказанного восстания. Была одежда для воинов, собственно если бы речь шла только о самураях властелина Нагасаки, воины Сиро были более-менее готовы стоять какое-то время. Но (а это Сиро знал доподлинно) за Нагасаки мощной стеной стоит сегунат, который не позволит неизвестно кому бесчинствовать на его земле. А другой земли в Японии — той, которая не принадлежала бы сегунату, — не было и в помине.

— Субаро! — Ал тряхнул безвольное тело бывшего оруженосца, но мальчик не подавал признаков жизни. — Что же это? Такой молодой. Что это — сердце? А почему раньше не проявлялось? Сначала Фумихиро, потом Субаро! — Пульса не было. Подъехавшие вслед за Алом самураи и Марико настороженно смотрели на господина. — Эпидемия, что ли? Может, не будет никакого восстания, а мы здесь все он неизвестной науке чумы…

Поняв, что произошло, самураи обступили Ала, с удивлением разглядывая лежащего перед ними оруженосца. Никаких следов насильственной смерти. Ни малейших признаков болезни.

— Он с кем-нибудь тут разговаривал?

— С десятником, а потом попросил подать ему обед и все время сидел в вашем доме. — Явился встревоженный староста. — Но он не успел ничего поесть, чем хотите поклянусь. Он ничего не ел, а значит, и не мог отравиться в моем доме. Может, по дороге где, когда вы посылали его с поручениями. Его и мою дочь. Ой, Анды-то все нет. Может, они по дороге где покушали и… а моя семья тут ни при чем. Не травили мы господина самурая, даже случайно не могли, потому как рыба только что поймана, да и не ел-то он… говорю же, не успел поесть перед смертью. — Лицо старосты побелело от страха, обвислые щеки тряслись.

— Где Анда? Немедленно разыскать Анду. По дороге не разговаривать. — Ал распустил самурайский пучок и, растрепав седые волосы, вошел в дом.

За ним жена старосты уже несла бутылочку саке.

— Отец, можно с вами?

— Ты что-то хочешь мне рассказать? — В голове Ала шевелилось тревожное, десятник умер, не успев передать донесения Субаро, и Субаро умер, оба странным образом и именно когда должны были рассказать что-то о Марико. Но только что?

— В детстве вы много раз говорили о восстании в Симабара, я так поняла, что вчера оно должно было начаться. Этот дым?..