Тут Яна проснулась.

Димка тряс ее за плечо. Янка смотрела на него так, будто вместо Димы рядом сидел Орландо Блум в образе Леголаса, сына Трандуила. И спросил:

— Вовремя я тебя из Матрицы вытащил?

— Уф… — выдохнула Яна и легла на спину. Пора было просыпаться. — У меня мозг даже во сне работает.

Димка лежал на диване, едва прикрытый теплым одеялом. Лучи солнца из единственного в комнате окна причудливо падали сквозь рисунки изморози на окне и ложились ему на живот. Узкая грудь поднималась и опускалась. А родинка на плече по форме напоминала крохотный листок дерева.

А Яна лежала рядом, боясь прикоснуться к нему.

— Давай не пойдем в школу… — Дима лениво потянулся. Янка проследила за его взглядом, но так и не поняла, на какую именно фотографию на стене он смотрит.

Она не понимала своих чувств. Пока она лежала здесь, не в силах оторваться взглядом от любимого человека, ей хотелось убежать в школу и с чувством наслаждения понять, что мозги еще в состоянии что-нибудь соображать. Но над книгами в школьной библиотеке она только и думала, что об этой родинке на плече, и, закрывая глаза, хотела залезть под одеяло с головой и положить голову Диме на плечо.

— Это первая наша ночь вместе, — прошептала Яна, а Дима фыркнул.

— Это не считается, ничего же не было. Я не хотел тебя заражать этой гадостью. Чувствуешь, как у меня горло горит? Болеть гриппом отвратительно.

— Как я могу чувствовать, что у тебя что-то болит?

— Я просто стараюсь на тебя не дышать.

Яна потеребила пряди его волос. Димка взглянул на нее слипшимися глазами, и Янка подумала, что это самые чудесные слипшиеся глаза в мире.

— Не бойся, я не заболею, я на удивление здоровая. А это что у тебя?

Димка повернулся, и Яна случайно увидела на его теле синяк. Дима дернулся и отвернулся к стене.

Янка присела, укуталась в одеяло, так как дома утром было прохладно.

— Не хочешь рассказывать?

— Не хочу.

Яна почувствовала, как между ними встает та же самая стена, какая была в первый день знакомства. Молчание длилось несколько минут. Дима неровно дышал и смотрел в стену, а Янка — в замерзшее окно и быстро моргала. Она поняла, что плачет, только когда ледяные цветы на стеклах запрыгали как лягушки.

— Ну… я шел мимо старой школы… опаздывал к нам, и мне было наплевать, выгонят меня с урока или нет. Мне даже было наплевать, какую оценку я получу на творчестве, я писать не умею, не то что ты… и… один чувак попросил у меня сигарету. Я сказал, что у меня только одна. И тогда Макс, ну, так зовут того чувака, сказал, что найдет меня, выследит мою мать, что я ему теперь денег должен. Я сказал, что я ему ничего не должен, что он ничего не сделает, а он требовал сигарету, я снова сказал, что у меня одна…

Яна даже забыла, что только что плакала.

— Ты это хотела услышать?

— Я… я…

— Ну, он меня вчера вечером на остановке встретил. Я-то один, а их трое. Я сбежал в конце концов. И к тебе приехал. У нас райончик тот еще.

Прозвонил будильник.

— Может, не пойдем никуда? Фильмы посмотрим, кофе попьем… — Димка боялся смотреть Янке в глаза.

— Нам все равно нужно уходить, вдруг родители вернутся до работы? Им-то не объяснишь ничего. Ты выспался?

— Абсолютно. Тебе кто-то звонит. Ответь!

Яна подняла из-под кровати сотовый.

— Да, Катя? — Яна встала голыми ногами на ледяной пол, поежилась и пошла с телефоном в ванную комнату, чтобы почистить зубы. — Чего хотела?

— Ты где? Почему у тебя «Алиса» играет?

— Я не знаю, что это у меня играет. Но я дома, — многозначно произнесла Яна.

— Значит… ты с ума сошла? — Яна почувствовала в Катином голосе панику. — Вы там оба с ума сошли? Тебе сколько лет вообще?

— Скоро будет шестнадцать, между прочим! И ничего не было.

— Вот именно! Когда исполнится, тогда и поговорим, а до этого времени даже не смей!

— Катя, ты чего кидаешься с утра пораньше? — Яна взглянула на себя в зеркало и впервые понравилась себе. Стройная фигурка, и даже лицо было красивым. Не зря она занималась художественной гимнастикой почти восемь лет. И как здорово, что ей разрешили бросить танцы ради литературного класса. — Давай в школе поговорим?

— Ладно, не о том я, я вообще насчет твоего дня рождения тебе звоню. Потом поговорим, ты права…