Шрифт:
И в этот момент Нилов грубо прокололся. Он залез Эльвире в район декольте и неожиданно для себя вытащил перстень на ремешке.
Обращаясь к Павлу через прорезь в колготках, Ефим закричал с грузинским акцентом.
— Посмотри, кацо! Это же тот рубин, который мы с тобой взяли в «Сезаме». А ты сказал, генацвале, что отдал его шефу? Это что за «Хванчкара» такая?
В ответ Павел Харченко сорвал с головы синие колготки, бросил их в Нилова и вдобавок обложил того шестиэтажным матом.
— Ты что сделал, сука? Вся наша конспирация псу под хвост! Нас теперь шеф на шашлык порежет.
— Извини, Паша. Виноват!
— Не называй имен, придурок! Хотя, какая сейчас разница?
— Ты не сердись, Павлуша! Так что мы теперь с этими бабами будем делать?
— Потом решим. Ты пока свяжи их. Разрежь колготки и вяжи!
Ефима не надо было долго упрашивать. Он повернул Гагину к себе спиной, заломил к пояснице руки, повалил на ковер и сел сверху. Теперь он отложил пистолет, достал нож и начал резать новенькие эластичные колготки…
Через пять минут он уложил Эльвиру поближе к камину и начал его разжигать.
Над школьницей Марианной Павел трудился подольше. Та была в полном обмороке, и не хотелось ее тормошить. Поэтому Харченко ворочал девушку аккуратно и ласково.
Наконец и Мариша легла у камина, который к этому времени вовсю разгорелся…
По всем правилам Вадим Дунаев, который ползал с диктофоном на втором этаже, должен был броситься на выручку женщинам.
Но его сдерживал ряд обстоятельств.
Лежавшие у камина дамы были не самые законопослушные гражданки. Именно они закрутили аферу с рубином. И именно по их милости сидит в СИЗО тихий антиквар Яков Романович Шатилов.
Это первое!
Теперь далее. Отморозок Паша Харченко уже взорвал гранату в больнице Стеклова! Почему он не взорвет ее сейчас? И тогда вместо спасения у камина лягут три трупа, а бандиты уйдут с рубином от князя Потемкина-Таврического…
Дунаев опять отполз в спальню Эльвиры и попытался позвонить «дежурному по отделу лейтенанту Квасову». Но связь здесь брала очень плохо.
Объект был временно недоступен…
Только несколько основных улиц Валентиновки были освещены нормально. На боковых проездах тоже горели сносные фонари. А те участки, которые примыкали к лесу, оврагу и пустырю, тонули в полном мраке.
Лейтенант Квасов с большим трудом нашел крайний дом по улице Ермоловой.
Он тоже не хотел звонить у ворот. Под кнопкой виднелось переговорное устройство и что-то похожее на глазок видеокамеры. Но Макс не хотел переговоров с хозяйкой. Можно спугнуть Гагину, и из коттеджа исчезнут основные улики.
Врага надо брать врасплох и тепленьким!
Лейтенант начал обходить дом.
Сначала вдоль улицы шел каменный забор, потом у леса начались гофрированные стальные листы. А дальше на склоне оврага — трухлявый штакетник.
Максу повезло! Третья секция забора завалилась внутрь, и можно было проникнуть на участок без взлома.
Густые заросли мешали продвигаться вперед, но он шел, пробираясь к центральному входу.
Заметив крыльцо, Квасов вынул пистолет и красиво передернул затвор, вогнав патрон в начало ствола, называемое патронник.
Он и не думал стрелять. Вор должен сидеть в тюрьме, а не лежать в морге. Но оружие придаст задержанию серьезность.
Макс хотел взять женщин на испуг и склонить к раскаянию. На семинарах в Академии МВД они обсуждали подобные ситуации.
Поднимаясь на крыльцо, лейтенант сразу заметил разбитое окно и кучу блестящих стекляшек — белых квадратиков, похожих на кусочки мелкого рафинада.
Это было непонятно, но зато вход в дом был свободен. И Квасова ничто уже не могло остановить. Он стремительно шел на задержание уголовных преступников!
Ворвавшись в гостиную, Макс машинально выкрикнул: «Руки вверх»!
Он и сам почувствовал, что первое его слово грозно звенело, а второе, затухая, пошло вниз…
Еще бы! Две женщины в комнате действительно были, но они, как мумии лежали справа и слева от камина. А в центре гостиной стояли два крепких вооруженных парня.
У Квасова была отменная реакция. За доли секунды он успел оценить обстановку и вспомнить взрыв гранаты в больнице Стеклова.
Макс присел, пропуская над собой первую пулю Фимы Нилова.